,  чтоб хоть жену его оставил отец у  себя,
пока он будет пытать счастья.
   -  Хорошо, - сказал отец, - пусть живет себе в задней комнате, но пусть
тоже не показывается мне на глаза.
   Жене же Ким-Хакки сказал:
   - Жди меня десять лет.  Если через десять лет я  не приду,  считай меня
умершим.
   Затем он зашел к своему другу и просил его, в случае если отец прогонит
его жену, принять ее и кормить до его возвращения.
   Друг обещал, и Ким-Хакки пошел куда глаза глядят.
   Шел Хакки,  шел и пришел в один город,  где под одним окном услышал шум
учившихся школьников.
   Хакки зашел в школу и рассказал учителю все о себе.
   - Очень  жалко будет,  если  сын  такого знаменитого писателя останется
неграмотным,  -  сказал учитель.  -  Я согласен взять тебя на десять лет и
сделать все, что могу. Но не будь в претензии, если я о твою спину изломаю
не один сноп палок.
   Хакки с радостью согласился, и учение началось.
   Между тем жена Хакки жила у тестя в задней комнате,  варила себе чумизу
и дни и ночи молила небо помочь ее мужу.
   Через десять лет без тринадцати дней явился к ней во сне белый старик и
сказал:
   - Просьба твоя услышана небом,  за твое трудолюбие муж твой получит то,
о чем просишь ты, добродетельная жена.
   В ту же ночь вот что произошло с Хакки.
   -  Прошло  девять  лет  одиннадцать месяцев и шестнадцать дней (в Корее
лунный  месяц  двадцать девять дней), - говорил учитель Хакки, - а ты и до
сих  пор  не  выучил и первых двух слов. Вот теленок стоит рядом с тобой в
стойле,  -  ему  два года, но я уверен, что, слыша постоянно твое "ха-ныр,
тен и таа, ди", и он запомнил эти слова.
   И учитель, позвав теленка, крикнул ему:
   - Ха-ныр, тен!
   И вдруг теленок поднял голову к нему.
   - Таа, ди!
   И теленок опустил голову к земле.
   - Видишь? Если теленок умнее тебя, то что я могу с тобой сделать?!
   И,  избив Хакки в  последний раз,  учитель приказал ему оставить наутро
его дом.  И  в  эту ночь учитель пошел спать к  своей семье,  в первый раз
после десяти лет,  так  как  все  это  время он  спал  со  своим учеником,
заставляя его и по ночам заниматься.
   Избитый Хакки долго и горько плакал, пока не заснул.
   Когда он заснул, явился к нему во сне белый старик и сказал:
   - Ты Ким-Хакки?
   - Я, - отвечал Хакки.
   - Ты получишь то, чего ты так упорно добивался. Открой рот.
   Хакки открыл рот, и старик бросил туда три шарика.
   - Проглоти!
   Хакки проглотил и проснулся.
   По старой привычке он сейчас же схватился за книгу и -  о,  чудо! Он не
только стал читать ее без запинки, но он знал все, что было в этой книге и
во всех тех, которые находились в училище.
   Он  взял в  руки кисть -  и  еще  большее чудо.  Он  стал писать знаки,
которых не мог бы написать никто другой в Корее. Он стал составлять фразы,
и  смысл их стал выходить такой глубокий,  как океан,  и  остроумный,  как
блеск драгоценных камней.
   Тогда закричал он:
   - Шенсан-ним,  шенсан-ним (учитель,  учитель)!  Когда прибежал учитель,
счастливый Хакки сказал:
   - Теперь экзаменуй меня.
   Стал учитель экзаменовать, но Хакки знал много больше учителя.
   Тогда  учитель  бросился на  шею  к  ученику и  поздравил его  с  таким
успехом.
   А  скромный Хакки  не  скрыл и  рассказал,  откуда явилось к  нему  его
знание.
   После  этого  Хакки  пошел  домой  и  пришел ровно в  тот  день,  когда
кончилось десять лет с того времени, как ушел он из дому.
   Прежде всего он пошел к жене и после радостной встречи спросил:
   - Как обращался с тобой отец?
   - Я только раз его видела, но он, увидев меня, закричал, чтобы я ушла с
его глаз. Я ушла и больше не видела его.
   - В таком случае я не пойду к нему.
   - Нет,  ты  должен идти,  потому что  отец и  мать заменяют нам небо на
земле.  И  идет ли с  неба дождь,  снег,  светит ли солнце,  все должны мы
принимать без ропота,  под страхом вечной гибели.  Поэтому иди и поклонись
отцу.
   Так и сделал Хакки, но отец закричал ему:
   - Прежде поклона твоего,  прежде,  чем ты смел явиться передо мной,  ты
должен представить док