|
падишаху. Дочь моя меня опозорила, ? решил падишах.
Но везир, векиль, кази и муфти
162
возразили:
— Падишах, если мы отдадим твою дочь соседнему падишаху, то обесчестим ее.
Лучше давай готовиться к войне. Не отдадим девушку. Что же, что он бедняк, но
живет-то на нашей земле, не на чужой. Ей-богу, не отдадим мы ее, война так
война.
Падишах согласился и написал ответ: «Войны не боимся, готовься к ней. Нет у
меня для тебя дочери».
— Ханум, ? продолжал попугай, ? письмо отправили соседнему падишаху. Собрал он
все свое войско и окружил город. Битва продолжалась до вечера, немало воинов
падишаха сложило свои головы. И вот враги почти заняли город. А воевали только
днем, ночью войска отдыхали ? такое было условие. Утром, когда началась битва,
Ало обратился к жене:
— Душа моя, скажи своей матери, пусть мне дадут клячу, на которой возят мусор и
воду, я тоже пойду воевать.
Пришла она к матери, выпросила клячу и привела ее мужу. Набросил Ало на клячу
попону, взнуздал ее и поехал. По дороге дети забросали его камнями, смеялись
над ним. Наконец выехал он из города, отпустил свою клячу, вытащил волосок из
гривы гнедого коня, сжег. Гнедой появился перед ним с копьем и с одеждой.
Переоделся Ало, сел на коня и врезался прямо в гущу вражеского войска.
Затрубили трубы, и сражение началось. Падишах увидел отважного воина и сказал:
— Если этот смелый всадник на нашей стороие ? честь наша будет спасена, а если
на их стороне, то честь им.
— Ханум, ? продолжал поиугай, ? повезло тому, кто не вышел из своего дома в тот
день. Много врагов положил всадник на гнедом коне.
Падишах, везир, векиль закричали:
— Люди, держите этого всадника, держите!
Но гнедой конь исчез так же неожиданно, как и появился. Поцеловал Ало в глаза
гнедого и отпустил, затем пересел на клячу и поехал домой под смех и крики
детей.
— Устал я, ? сказал Ало, вернувшись домой.
— Почему?
— Дочь падишаха знает, что нужно делать, ? ответил Ало.
— Да буду я твоей жертвой, поспи, дорогой, ? поняла его жена и уложила в
постель.
Очень сожалел в тот день падишах, что пошел войной на соседние земли. Ханум,
если пойдешь на свадьбу, то очень потом пожалеешь. А теперь поступай как
знаешь».
— Матушка, я не пойду с тобой, ? сказала женщина.
На следующий день старуха вновь пришла.
— Доченька, ведь свадьба моего сына, ? взмолилась старуха.
— Ей-богу, матушка, сейчас мы отправимся.
— Ты решила идти, ханум? ? спросил попугай.
— Да.
— А ты не хочешь узнать, чем закончится мой рассказ?
— Конечно, хочу, рассказывай, ? согласилась женщина.
«На следующее утро снова началась битва. Ало вновь попросил жену:
— Приведи мне клячу.
Дочь падишаха исполнила его просьбу. Ало сплел из сухой веревки уздечку и
оседлал свою клячу. И снова дети бежали за ним, дразнили и кидались камнями.
Выбравшись из города, Ало спешился, вытащил волосок из гривы вороного коня и
сжег его. Появился перед ним вороной конь с одеждой и оружием. Переоделся Ало и
поскакал прямо к вражескому войску. Падишах, везир, векиль, увидев незнакомого
воина, воскликнули в один голос:
— Вчера мы видели всадника на гнедом коне, а сегодня он появился на вороном.
Если и этот будет на нашей стороне, честь наша будет спасена.
Затрубили трубы. Битва началась.
Счастлив был тот, кто не вышел из дому в этот день. Славно бился всадник на
вороном копе. К вечеру он так же внезапно исчез, как и появился. Подъехал Ало к
городу, отпустил коня, переоделся в свою старую одежду, сел на свою клячу и
поехал домой.
— Устал я, ведь и я воевал, ? сказал ои дочери падишаха, вернувшись после битвы.
Дочь падишаха постелила ему постель и уложила спать. Ханум, много воинов
полегло из вражеского войска, а те, кто остался жив, очень сожалели, что пришли
на чужую землю. Если ты пойдешь на свадьбу, то и ты пожалеешь потом. Впрочем,
поступай как знаешь».
Ей-богу, птичка моя, я не пойду, ? испугалась женщина.
— Ради бога, племянница, ну что ты слушаешь эту птицу? Прошу тебя, идем, ?
стала умолять старуха.
Но так и не смогла уговорить солдатку. Пришлось ей опять уйти ни с чем.
Дождавшись следующего вечера, старуха снова пришла к молодой женщине:
— Ради бога, идем же со мной. Нехорошо так поступать с бедной старухой.
— Хорошо, я согласна. Вот только оденусь.
Но попугай тут как тут:
— Ты пойдешь, ханум?
|
|