з мылом, сорок раз содой и сорок раз щелоком, - а  всего  ею  двадцать
раз". И тогда хозяин пира приказал своим слугам принести  воды  и  того,
что требовал юноша, и гот вымыл руки так, как сказал я, а после того  он
подошел и сел и протянул руку, как бы испуганный, и с  отвращением  кос-
нулся миндаля и стал есть, заставляя себя. И мы пришли от этого в  край-
нее удивление. И рука юноши дрожала, и он выставил большой  палец  своей
руки, - и вдруг мы видим: он обрублен, и юноша ест четырьмя пальцами.
   И мы спросили его: "Заклинаем  тебя  Аллахом,  что  с  твоим  большим
пальцем? Он так и создан Аллахом или его постигло  несчастье?"  И  юноша
отвечал: "О братья, таков не один этот большой палец, но и другой, и  на
обеих ногах тоже. Да вот, посмотрите". И он  обнажил  большой  палец  на
своей другой руке, и мы увидели, что он такой же, как на правой, и  ноги
его тоже без больших пальцев. И, увидев, что это так, мы еще больше уди-
вились и сказали ему: "Нам не терпится узнать твою историю, и почему от-
сечены твои пальцы, и зачем ты вымыл руки ею двадцать раз!"
   "Знайте, - сказал тогда юноша, - что мой родитель был купец из  бога-
тых купцов Багдада во дни халифа Харуна ибн Рашида.  Он  страстно  любил
пить вино и слушать лютню и другие музыкальные инструменты и после смер-
ти не оставил ничего. И я обрядил его и устроил чтения и тосковал по нем
дни и ночи, а затем я открыл его лавку и увидел, что после него осталось
лишь немного, и обнаружил за ним долги. Я уговорил заимодавцев подождать
и смягчил их сердца, и стал торговать от пятницы до  пятницы  и  отдавал
заимодавцам; и таким образом продолжалось некоторое время, пока я не уп-
латил долги сполна, и я увеличивал свой капитал в течение дней и  ночей.
И вот однажды, в один из дней, я сижу и вдруг  неожиданно  вижу  молодую
женщину, прекрасней которой не видали мои глаза, и на  ней  украшения  и
драгоценности, и она едет на муле, и впереди нее раб и сзади раб. И  она
остановила мула у входа на рынок и вошла, и евнух последовал  за  ней  и
сказал: "О госпожа, входи и не дай никому узнать, что ты здесь, - ты ра-
зожжешь против нас огонь гнева". И евнух заслонял ее, пока она  смотрела
лавки купцов, и она не нашла никого, кто бы уже открыл свою лавку, кроме
меня, и подошла, и евнух следом за ней, и села возле моей лавки  и  при-
ветствовала меня, - и я не слыхивал ничего прекраснее ее слов  и  нежнее
ее речей. А потом она открыла свое лицо, и я увидел, что оно подобно ме-
сяцу, и я посмотрел на нее взглядом, вызвавшим у меня тысячу вздохов,  и
любовь к ней привязалась к моему сердцу. И я стал еще и еще  взглядывать
ей в лицо и произнес:
   "Скажи красавице, что в покрове шелковом:
   Поистине, смерть - отдых мне от мук моих.
   О, дай мне близость - может, жив останусь я;
   Вот руку я протянул уже к дарам твоим".
   И, услышав эти стихи, она ответила мне:
   "Утрачу терпенье я в любви, коль забуду вас,
   И сердце, поистине, не знает любви к другим.
   И если падет мои взор когда-нибудь на других,
   То пусть уж не знает он, вас встретивши, радости.
   Клянусь я, что страсти к вам вовек не забуду я
   И сердце печальное лишь встреча обрадует.
   Любовью напоен был я чашею полною.
   О, если бы, дав мне пить, любовь напоила вас!
   Возьмите мой прах и дух, куда ни поедете,
   И где остановитесь, предайте земле меня.
   И имя мое затем скажите, - ответит вам
   Стон долгий костей моих, услышавши голос ваш.
   И если б сказали мне: "От бога что хочешь ты?"-
   "Прощенья, - сказала б я, - Аллаха и вашего".
   А окончив стихи, она спросила: "О юноша, есть ли у тебя красивые тка-
ни?" И я отвечал: "Госпожа, твой раб беден, но подожди, пока купцы  отк-
роют лавки, и я принесу тебе то, что ты хочешь". И затем я  стал  с  нею
разговаривать, и погрузился в море влюбленности, и блуждал на путях люб-
ви к ней, пока купцы не открыли лавки, и тогда я поднялся и взял для нее
все, что она потребовала, а цена за это была пять тысяч дирхемов. И жен-
щина отдала ткани евнуху, и евнух взял их, и они вышли из  рынка,  и  ей
подвели мула; и она уехала, не сказав мне, откуда она,  а  я  постыдился
заговорить с нею об этом. И купцы обязали меня уплатить, и я  принял  на
себя долг в пять тысяч дирхемов.
   И я пришел домой, опьяненный любовью к  той  женщине;  и  мне  подали
ужин, и я съел кусочек - и вспомнил об ее красоте и  прелести,  и  хотел
уснуть - но сон не пришел ко мне. И я провел в таком состоянии неделю, и
купцы потребовали с меня деньги, но я уговорил их подождать еще  неделю;
а через неделю она вдруг приехала верхом на муле, и с нею были  евнух  и
два раба. И она приветствовала меня и сказала: "О господин мой,  мы  за-
держали плату за ткани! Приведи менялу и получи деньги". И  меняла  при-
шел, и евнух выложил деньги, и я не взял их, и разговаривал с ней,  пока
не открылся рынок. И тогда она сказала: "Купи мне то-то и  то-то".  И  я
взял для нее у купцов, что она пожелала, и она забрала
   Это и ушла, не заговорив со мною о деньгах; и когда она ушла, я  рас-
каялся в этом, так как я забрал то, что он и потребовала, на тысячу  ди-
наров.
   И после того как она скрылась из моих глаз, я сказал про  себя:  "Что
э