идет к берегу. И я скрылся за камнем на краю берега и подождал,  пока
пришел корабль, и взошел на него, и один из едущих воскликнул:  "Уведите
от нас этого злосчастного!" - "Мы его убьем", - сказал капитан.  А  тот,
другой, вскричал: "Я убью его вот этим мечом!" Но я схватил капитана  за
полу и заплакал, и мои слезы потекли, и капитан  сжалился  надо  мною  и
сказал: "О купцы, эта обезьяна прибегла к моей защите, и  я  защищу  ее.
Она под моим покровительством, и пусть никто ее не беспокоит и не досаж-
дает ей". И капитан стал обращаться со мной милостиво, и, что бы  он  ни
говорил мне, я понимал и исполнял все его дела и служил ему на  корабле,
и он полюбил меня. Ветер благоприятствовал кораблю в течение  пятидесяти
дней, и мы пристали к большому городу, где было множество людей,  сосчи-
тать число которых может только Аллах.
   И в тот час, когда мы прибыли, наш корабль остановился, и вдруг к нам
явились невольники от царя города и поднялись на наше судно и поздравили
купцов с благополучием и сказали: "Наш царь поздравляет вас с благополу-
чием и посылает вам этот свиток бумаги, - пусть каждый из вас напишет на
нем одну строчку". Дело в том, что у царя был  везирь-чистописец,  и  он
умер, и султан поклялся и дал великие клятвы, что с дела с везирем  лишь
того, кто пишет так, как он. И они подали купцам бумажный свиток  длиной
в десять локтей и шириной в локоть, и каждый, кто умел писать,  написал,
до последнего. И тогда я поднялся, будучи в образе  обезьяны,  и  вырвал
свиток у них из рук, и они испугались, что я порву  его,  и  стали  меня
гнать криками, но я сделал им знак: "Я умею писать!" И  капитан  знаками
сказал им: "Пусть пишет; если он станет царапать,  мы  его  прогоним  от
нас, а если напишет хорошо,  я  сделаю  его  своим  сыном.  Я  не  видел
обезьяны понятливее, чем эта". И я взял калам [34]  и,  набрав  из  чер-
нильницы чернил, написал почерком рика такое двустишие:
   Судьбою записаны милости знатных,
   Твоя ж не написана милость досель.
   Так пусть же Аллах не лишит нас тебя -
   Ведь милостей всех ты и мать и отец.
   И я написал почерком рейхани:
   Перо его милостью объемлет все области,
   И все охватил миры своею он щедростью.
   Нельзя Нил египетский сравнить с твоей милостью,
   Что тянется к странам всем рукой с пятью пальцами.
   И почерком сульс я написал:
   Всяк пишущий когда-нибудь погибнет,
   Но все, что пишут руки его, то вечно.
   Не вздумай же ты своею писать рукою
   Другого, чем то, что рад ты, воскреснув, видеть.
   И еще я написал почерком несхи:
   И когда пришла о разлуке весть, нам назначенной
   Переменой дней и судьбой, всегда превратной,
   Обратились мы ко устам чернильниц, чтоб сетовать
   На разлуки тяжесть концами острых перьев.
   И дальше я написал почерком тумар:
   Халифат не вечен для правящих, поистине,
   А коль споришь ты, скажи же мне, где первые?
   Благих поступков сажай посевы в делах своих;
   Коль низложен будешь, посевы эти останутся
   И почерком мухаккик я написал:
   Открывши чернильницы величья и милостей,
   Налей в них чернила ты щедрот и достойных дел.
   Пиши же всегда добром, когда точно можешь ты,
   Тогда вознесешься ты высоко пером своим.
   Потом я подал им свиток, и они написали каждый по  строчке,  а  после
этого невольники взяли свиток и отнесли его к парю.
   И когда царь посмотрел на свиток, ему  ни  понравился  ничей  почерк,
кроме моего, и он сказал  присутствующим:  "Отправляйтесь  к  обладателю
этого почерка, посадите его на мула и доставьте его с музыкой.  Наденьте
на него драгоценную одежду и приведите его ко мне". И, услышав слова ца-
ря, все улыбнулись, а царь разгневался и сказал: "О, проклятые, я  отдаю
вам приказание, а вы надо мной смеетесь!" - "О царь, - отвечали  они,  -
нашему смеху есть причина". - "Какая же?" - спросил царь, и они сказали:
"О царь, ты велел нам доставить к тебе того, кто написал этим  почерком,
но дело в том, что это написала обезьяна, а не человек, и она у капитана
корабля". - "Правда ли то, что вы говорите?" - спросил царь, и они отве-
тил: "Да, клянемся твой милостью!" И царь удивился их словам и  затрясся
от восторга и воскликнул: "Я хочу купить эту обезьяну у капитана!"
   Потом он послал на корабль гонца и с ним мула,  одежду  и  музыку,  и
сказал: "Непременно наденьте на него эту одежду, посадите его на мула  и
доставьте его с корабля!" И они пришли на корабль и взяли меня у каштана
и, надев на меня одежду, посадили меня на мула, и люди оторопели, и  го-
род перевернулся из-за меня вверх дном, и все стали на меня смотреть.
   И когда меня привели к царю и он меня встретил,  я  поцеловал  трижды
землю меж его рук, а потом он приказал мне сесть, и я присел на  колени,
и все присутствующие люди удивились моей вежливости, и больше всех  изу-
мился царь. Потом царь приказал народу уйти, и все удалились, и  остался
только я, его величество царь, евнухи и маленький невольник. И царь при-
к