инесу тебе что-нибудь, чем мы будем кормиться, пока ты не выздоровеешь
от твоей болезни, а потом мы отправимся в нашу страну".
   И она немного поплакала, и брат ее тоже плакал, лежа на  подушках,  а
затем Нузхат-аз-Заман поднялась и покрыла себе голову  куском  плаща  (а
это была одежда погонщика верблюдов, которую ее владелец забыл у них) и,
поцеловав брата в голову, обняла его и вышла, плача, и она не знала, ку-
да пойти. И она ходила, а брат ожидал ее, и уже приблизилось время вече-
ра, но Нузхат-аз-Заман не возвращалась. И брат ее пролежал,  ожидая  ее,
пока не настал день, но она не вернулась к нему, и он провел в таком по-
ложении два дня, и ему стало от этого тяжело, и сердце его встревожилось
за сестру, и голод его усилился. Он вышел из комнаты и, крикнув мальчика
из хана, сказал ему: "Я хочу, чтобы ты снес меня на  рынок".  И  мальчик
отнес его и бросил на рынке. И жители Иерусалима собрались вокруг  юноши
и стали плакать о нем, увидя его в таком состоянии. И он сделал им знак,
прося чего-нибудь поесть, и ему принесли от одного из купцов, что был на
рынке, несколько дирхемов, купили кое что и накормили. А потом его  под-
няли и положили у одной из лавок, разостлав кусок циновки, а у изголовья
его поставили кувшин.
   Когда же подошла ночь, все люди ушли от него, унося с собою заботу  о
нем. А в полночь юноша вспомнил о своей сестре, и его недуг усилился,  и
он перестал есть и пить и исчез из бытия. И люди на  рынке  поднялись  и
взяли для него у купцов тридцать дирхемов серебром, и наняли верблюда  и
сказали верблюжатнику: "Взвали этого человека на верблюда, доставь его в
Дамаск и свези в больницу; может быть, он выздоровеет и  поправится".  И
верблюжатник ответил: "На голове!" А затем он сказал себе: "Как я  поеду
с этим Больным, когда он близок к смерти?" И он  вывез  его  в  какое-то
место и скрывался с ним там до ночи, а потом бросил его на  кучу  навоза
возле топки одной из бань и ушел своей дорогой.
   Когда же настало утро, истопник бани поднялся на работу и увидал Даль
Макана, лежавшего на спине, и подумал: "Почему они бросили этого мертве-
ца как раз здесь!" И он пихнул его ногой, и Дау-аль-Макан шевельнулся, и
еогда истопник воскликнул: "Наедятся хашиша и валяться где попало!" И он
взглянул в лицо юноше и видел, что у него на щеках нет растительности  и
что он красив и прелестен, и когда его взяла жалость к юноше, и  он  по-
нял, что это больной и чужеземец. "Пет мощи и силы, кроме как у  Аллаха!
- воскликнул он. - Я совершил грех из-за этого юноши,  а  пророк,  -  да
благословит его Аллах и да приветствует, - наставлял почитать чужеземца,
в особенности если он болен". И, подняв юношу, он принес ею в свое жили-
ще, и вошел с ним к своей жене, и велел ей ходить за ним и постлать  ему
ковер, и она постлала и положила ему под голову  подушку,  а  затем  она
принесла воды и вымыла юноше руки, ноги и лицо.
   А истопник пошел на рынок и принес немного розовой коды и  сахару,  и
прыснул розовой водой в лицо Дау-альМакану и напоил его водой с сахаром.
А потом он вынул для него чистую рубаху и надел ее на него. И юноша  по-
чувствовал веяние здоровья, и исцеление направилось к нему, и он  оперся
на подушку, а истопник обрадовался и воскликну л: "Слава Аллаху за  выз-
доровление этого юноши! Боже, прошу тебя,  силою  твоей  сокрытой  тайны
сделай, чтобы спасение этого юноши было от моих рук..."
   И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.


   Пятьдесят четвертая ночь

   Когда же настала пятьдесят четвертая ночь, она сказала: "Дошло до ме-
ня, о счастливый царь, что истопник воскликнул: "О боже, прошу тебя, си-
лою твоей сокрытой тайны сделан так, чтобы спасение этого юноши было де-
лом моих рук!"
   И истопник ходил за ним три дня, поя его сахаром и ивовым соком и ро-
зовой водой, и был с ним ласков и кроток, пока здоровье не разлилось  по
его телу. И Дау-аль-Макан открыл глаза, и тогда истопник вошел к нему  и
увидел, что эк сидит и выглядит бодро, я  спросил:  "Каково  тебе,  дитя
мое, в этот час?" И Дауаль-Макан ответил: "Слава Аллаху, я в этот час во
здравии и благополучии по воле Аллаха великого!" И истопник прославил за
это владыку, И, отправившись на рынок, купил юноше десять цыплят, принес
их своей жене и сказал: "Режь ему каждый день по две птицы - рано  утром
одну и в конце дня одну". И они поднялась, зарезала ему цыпленка и, сва-
рив его, принесла юноше, накормила его и дала выпить отвара. А когда  он
кончил есть, она подала горячей воды, и Дау-аль-Макан вымыл руки и  при-
лег на подушку, а она накрыла его плащом, и он проспал до времени  зака-
та. И тогда жена истопника сварила другого цыпленка и принесла его юноше
и разняла цыпленка и сказала: "Ешь, дитя мое!" И когда он ел, вдруг  во-
шел ее муж и, увидев, что она кормит юношу, сел у его изголовья и  спро-
сил: "Каково тебе теперь, дитя мое?" - "Слава Аллаху  за  выздоровление,
да воздаст тебе Аллах за меня благом", - ответил Дау-аль-Макан. И истоп-
ник обрадовался, а потом он вышел и принес ему фиалковое питье и розовую
воду и напоил его. А этот истопник работал каждый день в  бане  за  пять
дирхемов, и ежедневно он покупал юноше на дирхем сахару,  розовой  воды,
фиалкового питья и ивового сока и на дирхем покупал цыплят, и он  ухажи-
вал за юношей, пока не прошел месяц и следы ею болезни не исчезли и здо-
ровье не направилось к нему.