– Да, Бен наскочил на другого человека, и это был Рэд Джим.
Харка смотрел на тлеющий огонь, чтобы не видеть улыбки отца.
– Да, отец, это был Джим, – сказал он.
– Рэд Джим и еще раз пытался искать золото в пещере, – снова заговорил 
Матотаупа. – Слушаешь ли ты мои слова, Харка – Ночной Глаз, Твердый Как Камень? 
Джим был на пути из Канады к реке Платт, так как он слышал об изыскательской 
партии и хотел быть у них скаутом. Однажды в поисках убежища он нашел ход в 
пещеру, который находился под мощными корнями старого дерева. Он уже успел 
спуститься немного вниз и тут повстречался с Беном. Бен сказал ему, что он 
искал золото и не нашел, и тогда Ред посоветовал Бену заняться торговлей.
– А разве сам Рэд Джим не искал золото, разве он выгнал Бена не потому, что 
считал эту пещеру своей собственностью?
– Кто сказал тебе это?
– Дженни.
Харка не видел, как лицо Матотаупы еще больше расплылось в улыбке. Он не видел 
этого, потому что не смотрел на отца, но он чувствовал эту улыбку.
– Харка – Твердый Как Камень, неужели ты веришь больше болтливой девчонке, чем 
такому отважному мужчине, как Рэд Джим.
– В этом случае – ей.
– Ты думаешь о Рэде Джиме не так, как твой отец. Но ты забываешь, что он 
разрезал мои путы, когда Бен схватил меня. Я обязан ему жизнью.
– Да, Рэду Джиму. Я знаю это.
– Ты не благодарен ему за это?
– Я ненавижу его за то, ради чего он так поступил.
– Ради чего? – спросил Матотаупа и насторожился.
– Отец, он хочет завладеть твоей тайной. Вот и все. Он знает, что не заставит 
тебя говорить, и хочет тебя перехитрить.
– Харка – Твердый Как Камень, скажи мне прямо: веришь ты мне, что я всегда и 
перед любым буду молчать?
– Да. Так будет, Матотаупа.
– Ты что же, считаешь Рэда Джима глупцом?
– Нет.
– Ты идешь в своих подозрениях по неверному пути.
Харка ничего не возразил, но он был обеспокоен еще больше, чем в начале 
разговора.
Матотаупа выкурил трубку и выбил ее. Он подбросил несколько сучков в огонь, а 
глазами искал глаза сына.
– Харка – Твердый Как Камень, с кем ты разговаривал в твоей снежной хижине?
– С Четаном.
– Что он хочет?
– Скальп Джима.
Глаза Матотаупы расширились, точно он увидел что-то страшное.
– Он хочет получить скальп… От кого?
– Если нужно – от меня.
– Харка… Твердый Как Камень… Ночной Глаз… Убивший Волка! Мой сын! Если ты 
поднимешь свою руку против моего белого брата… Против моего единственного брата,
 чтобы снять с него скальп и передать его тем, кто меня оскорбил, изгнал, 
унизил… То я тебя… – Матотаупа вынул нож из ножен и по рукоятку всадил его в 
землю. – То этот нож найдет тебя!
Харка смотрел на руку отца, на рукоятку ножа, на лезвие, вытащенное из земли и 
мерцающее в последних отсветах очага.
– Матотаупа! – сказал Харка. Он сказал это твердо как мужчина. – Ты меня 
воспитал, на тебя и на твои поступки я смотрел, когда я рос. Я не знаю страха, 
не боюсь я и твоего ножа. Но я убью твоего белого брата только тогда, когда ты 
сам будешь готов убить его. Я сказал. Хау.
Отец посмотрел на своего сына как на человека, который был для него нов и чужд, 
как на человека, которому он уже не в силах возразить.
Угасали уголья. Никто не подбрасывал больше веток. Густая тень постепенно 
окутывала отца и сына: сначала лицо, потом плечи и наконец – ноги. В хижине 
похолодало. Ветер завывал и свистел в щелях. Снаружи шумела река, кричала сова.
Харка потянул на себя кожаное одеяло, взятое им из родной палатки в ту ночь, 
когда он покинул ее вместе с изгнанным отцом. Он завернулся в него, подобрав 
колени, чтобы занять как можно меньше места. Закрыл глаза Матотаупа улегся 
спать на шкуру бизона.
Утром оба поднялись рано, и ни один из них не знал, спал ли другой. С восходом 
солнца они пошли по мокрому от росы лугу к реке, выкупались, потерли свое тело 
песком и смазали жиром. Они взяли из хижины одеяла и направились к блокгаузу. 
Потом Харка повел мустангов к реке, чтобы напоить их, а пока они паслись – 
сидел на берегу. Матотаупа пошел в блокгауз. Никогда еще индейцу воздух этого 
дома не казался таким неприятным, как в это утро. Пахло потом, грязью, крепким 
табаком, вином и жареным луком.
Люди начинали вылезать из-под одеял. Дженни вошла с огромной метлой и начала 
подметать. Мэри положила в очаг дров и зажгла огонь, чтобы согреть большой 
котел. Бен еще храпел. Накануне он много выпил и теперь отсыпался.
Джо сидел на своем обычном месте у стоящего в углу стола на пристенной скамье и 
курил сигару. Генри сидел рядом. Матотаупа подошел к ним и, достав трубку, 
раскурил ее. Джо постарался не показывать, что он ждет решения Матотаупы, но 
индеец не хотел бесполезно тратить время.
– Мы пойдем с тобой охранять тебя и Генри.
– Хорошо. – Джо выпустил клуб дыма. – Ты сказал» мы «. Кого ты имеешь в виду,