В палатке жреца царил легкий полумрак: вход был завешен, стенки типи опущены, и 
только в очаге тлели угли. На шкуре в глубине палатки лежал Темный Дым. 
Какая-то женщина сидела рядом с ним. Нога Темного Дыма была положена в лубок и 
высоко поднята. Видно, жрец был неплохим врачевателем. Харка из-за спины отца 
пытался получше рассмотреть этого первого человека стойбища.
Жрец был невысокого роста, средних лет. Одет он сейчас был, как и все воины. По 
лицу невозможно было определить его настроения. Он предложил вождю и обоим 
дакота занять места у очага. Некоторое время все молчали, потом жрец попросил 
женщину, сидящую рядом с Темным Дымом, вызвать девушку дакота и, когда та 
пришла, начал разговор.
– Твое имя Матотаупа, что означает – четыре медведя, и ты дакота. К какому 
племени из Семи костров племенных советов принадлежишь ты?
– Я был военным вождем рода Медведицы племени оглалла из тетон-дакота. Наши 
палатки стоят на юге у Лошадиного ручья.
– Зачем ты пришел к нам? Ты знаешь, что воины племени сиксиков враги воинам 
дакота!
– Вот поэтому я и пришел к вам. Я тоже стал врагом дакота. Слава о воинах 
племени сиксиков, которые мужественны и говорят только правду, позвала меня 
сюда.
Трудно было понять, какое впечатление на жреца и вождя черноногих произвели эти 
слова. Девушка переводила слова Матотаупы, тоже никак не выражая собственных 
чувств.
– Почему ты стал врагом дакота?
Харка понимал, как тяжело отцу ответить на этот вопрос, но ответ последовал 
незамедлительно. Матотаупа знал, что этого вопроса не избежать, и уже давно 
обдумал, что на него ответить.
– Жрец рода Медведицы по имени Хавандшита обвинил меня в том, что я, когда дух 
мой был поражен колдовской водой, выдал белым тайну Черных гор страны дакота, 
рассказал, где находится золото. Совет поверил жрецу и изгнал меня. Но жрец 
солгал. Мой язык не может предать. Мой сын Харка – Твердый Как Камень, Ночной 
Глаз, Убивший Волка, Охотник На Медведя, добровольно отправился со мной в 
изгнание.
– Между тобой и твоим племенем кровавая вражда?
– Да, моя стрела поразила воина рода Медведицы, который оскорбил меня. На 
стреле был мой тотемный знак, и все в палатках на Лошадином ручье могли узнать, 
чья стрела пронзила сердце Старой Антилопы.
Жрец сиксиков выслушал рассказ Матотаупы, и ни один мускул не дрогнул на его 
лице. Поверил он дакота или не поверил? Как он, жрец, отнесся к тому, что 
сделал другой жрец, пусть даже и дакота? Пристально всматривался жрец в лицо 
человека, назвавшегося военным вождем. Потом посмотрел он на мальчика и в лице 
его прочитал готовность отстаивать себя.
– Когда произошло все то, о чем ты рассказал нам, Матотаупа?
– Прошлым летом.
– Где же была ваша палатка зимой, в снежное время и время морозов?
– В городах белых людей.
Последовало долгое раздумье жреца. Вождь черноногих, сидящий рядом, не задавал 
вопросов и не произнес ни единого слова. Он только слушал. Он доверил решение 
жрецу. И тот наконец заговорил:
– Я буду разговаривать с духами. Вы придете ко мне, как только солнце достигнет 
полудня.
Матотаупа поднялся и, не говоря ни слова, вместе со всеми покинул палатку.
Девушка дакота направилась через стойбище к своей палатке, вождь – к своей, а 
Матотаупа с сыном – к коням. Они взяли своих Рыжего и Серого и выехали в прерию.
 Ехали они не торопясь и не отъезжали далеко, чтобы их поездку не приняли за 
попытку убежать. Остановившись на обсушенном солнцем склоне холма, они пустили 
коней пастись, а сами уселись на траву. Матотаупа закурил трубку, а Харка, как 
всегда, принялся жевать сухую травинку. И до самого полудня оба не произнесли 
ни слова, а когда солнце достигло зенита – двинулись назад. Коней они снова 
отвели на истоптанный луг к ручью и отправились к палатке жреца, в которой 
только что смолкли звуки барабана. Подошел к палатке и вождь черноногих. 
Мальчик и мужчины вошли в палатку. Девушки дакота не было.
С утра здесь ничего не изменилось. Жрец неподвижно стоял у очага, и казалось, 
что со времени состоявшегося разговора не протекло долгих часов. Но только 
казалось. Все знали, что жрец принял решение и этому решению придется 
подчиниться, так как это решение Великого и Таинственного.
Жрец жестом предложил вошедшим сесть. Он заговорил на языке дакота. 
Произношение его было несколько непривычно, говорил он не торопясь, но 
отчетливо. Отец с сыном понимали его. Вождь черноногих, по-видимому, был немало 
удивлен, что жрец заговорил на чужом языке.
– Матотаупа, ты пришел сюда, чтобы жить в наших палатках, – начал жрец. – У нас 
достаточно воинов, и оружие приносит нам победы. В наших палатках большие 
запасы мяса бизонов, антилоп и оленей, и помощь нам не нужна. Но кто силен, для 
того не позор стать еще сильнее. Где живут смелые воины, другие смелые воины 
всегда желанны. Поэтому духи не препятствуют тебе и твоему сыну поселиться в 
наших палатках. Но может пройти много лет и зим, прежде чем совет решит принять 
вас в наше племя.
Жрец повторил все сказанное для вождя черноногих на языке сиксиков, и тот 
выразил свое согласие.
– Вы должны жить у нас не просто как гости, – продолжал жрец, – но и как наши 
братья. Такими вы уже себя показали, когда привели нас к Темному Дыму. Но