МАТЬ ВОЖДЯ

Матотаупа и Фред на чужих конях неслись галопом по ночной прерии. Каждую минуту 
они могли ждать встречи с врагами, от которых с трудом спаслись. Когда они 
отъехали достаточно далеко, стало ясно, что из лагеря их никто не преследует. 
Они остановились на возвышенности, оставили в низинке стреноженных коней, сами 
же спрятались в траве. Их глаза были острее, а уши более чуткие, чем у Билла и 
Шарлеманя, и никому не удалось бы подобраться к ним на расстояние выстрела даже 
в ночной тьме.
Стало светать. Фред посмотрел на Матотаупу. «Что дальше?»– говорил его взгляд.
– Тачунка Витко вероятнее всего в палатках рода Медведицы, – прошептал 
Матотаупа. – Я проберусь к палаткам, может быть, мой томагавк и найдет Тачунку 
Витко, как в прошлое лето моя стрела настигла Старую Антилопу.
– Топ, но ведь это же безумство.
– Я должен отомстить, а не ты.
– Если ты хочешь сказать, что мне не надо идти с тобой, – хорошо. Я буду ждать 
тебя в блокгаузе Беззубого Бена.
– Неужели нет другого места?
– Бен – подлец, это я знаю, однако ни тебе, ни мне он ничего не сделает. Но там 
болтаются люди, у которых можно узнать кое-какие новости.
– Как хочешь.
– Договорились. Я сейчас же отправляюсь.
– Возьми и моего коня.
Фред сполз по склону, взял коней и быстрой рысью поскакал на северо-восток. 
Матотаупа продолжал вести наблюдение. Оружие было при нем – обоюдоострый нож, 
стальной томагавк, револьвер, двустволка. Костяной лук – подарок вождя сиксиков 
– он не взял с собой, когда поехал на факторию старого Абрахама. Лук остался в 
палатках черноногих. Кожаное одеяло и кожаную индейскую одежду Матотаупа 
потерял вместе с конем. Из провианта у него был только небольшой мешочек с 
пеммиканом, немного табака. Полотняная рубашка его раздражала. Враги из племени 
дакота узнали его и в рубашке, – значит, и для маскировки она не годилась. Он с 
юности привык бороться обнаженным и бросил рубашку.
Целый день Матотаупа провел на высотке; он съел щепотку пеммикана, пожевал 
зернышки трав. С наступлением вечера он поднялся.
Днем не было видно ничего подозрительного, и он без особой осторожности бегом 
направился к знакомому ему летнему лагерю рода Медведицы у Лошадиного ручья.
Уже к полуночи Матотаупа рассчитывал достичь палаток рода. Там наконец-то он 
встретит Тачунку Витко! Хотелось ему, конечно, увидеть мать и свою дочь. Но 
этому чувству он не позволял разрастаться, ведь возвращение к сиксикам было 
теперь невозможно, и ему некуда было брать Уинону. Выношенный когда-то план 
рухнул.
Все время прислушиваясь и наблюдая, Матотаупа бежал, петляя между холмами. 
Солнце закатилось. Взошла луна. И он стал избегать мест, освещенных луной.
Дакота был, как и все его соплеменники, хорошим бегуном на большие расстояния. 
Он бежал равномерно, без остановок, дыхание его не сбивалось. Метнулась мимо 
сова. Стайка индюшек кучкой лежала на его пути – Матотаупа обошел их, чтобы не 
вспугнуть: встрепенувшиеся среди ночи петухи могли предупредить врага.
Вскоре он узнал очертания небольших холмов у Лошадиного ручья. А вот и долина. 
Бесшумно струились воды ручья, поблескивая в свете луны. Матотаупа остановился. 
Пахло водой. Темной лощинкой он скользнул к самому берегу, измученный жаждой, 
лег на песок и длинными глотками потянул в себя воду. Потом погрузил в нее руки,
 и ему стало так хорошо, как будто эта вода – близкое живое существо, 
приветствующее его на родине. Наступила полночь, когда он под прикрытием 
прибрежного кустарника прополз к окраине лагеря.
Палатки стояли здесь, как и ожидал Матотаупа, но, увидев их перед собой, он 
даже вздрогнул, точно от страха.
Типи – круглые кожаные палатки – были бесцветны в свете луны. От них тянулись 
длинные тени. Матотаупе казалось, что он различает трофейные шесты перед 
палатками, видит на них знаки военных и охотничьих подвигов. И только свою 
собственную палатку, палатку, в которой он, военный вождь, жил со своей матерью,
 с детьми и женой, он еще не мог различить. Она обычно стояла посреди лагеря, и,
 видимо, ее скрывали другие палатки.
Матотаупа знал, где должны располагаться дозорные. Еще будучи вождем, он 
установил определенный порядок и был уверен, что при соблюдении некоторой 
осторожности можно пробраться в лагерь незамеченным.
Матотаупа медленно, как змея, пробрался по заросшей травой земле, и вот он уже 
на месте, откуда можно спокойно вести наблюдение.
Он залег, так как услышал с юга топот копыт. Матотаупа приник ухом к земле и 
понял, что скачет всего один всадник. Топот быстро приближался. Человек не 
таясь подъехал к поселку. Матотаупа оставался в своем укрытии. Скоро всадник 
оказался неподалеку от Матотаупы, и его озарил слабый свет луны. Это был индеец,
 дакота, худощавый, как любой молодой воин. Он что-то крикнул, и с высотки к 
западу от поселка, а также от табуна крикнули в ответ. Значит, выставлено двое 
дозорных, а на холме, у подножия которого находился Матотаупа, – никого.
Как можно быстрее он стал продвигаться по лощинке на высотку. Дозорные, 
ответившие на крик, все внимание обращали сейчас на всадника. Это был удобный 
момент для Матотаупы. С возвышенности лагерь был хорошо виден, и можно было 
рассмотреть все, что там происходит. Всадник направил коня к табуну и только