— Где же мы будем жить, что будем есть, во что одеваться?
— У нас нет курток на бизоньем меху, у нас нет одеял, нет палатки. Снег надолго 
покроет траву, и понесутся над землей зимние бури. Мы неплохо придумали, что 
делать летом, но к наступающей зиме мы не готовы. И это так.
— Что же нам делать, отец?
— Ты еще ребенком слышал о том, что борьба краснокожих, и белых людей 
продолжается уже сотни лет. Краснокожие совершили много великих подвигов, но, 
несмотря на это, белые проникают все дальше и дальше. Ты и я, мы знаем, как 
живут и борются краснокожие. Как живут и борются белые люди, мы видели с тобой 
только на границе. Но я хочу знать, сколько белых людей на самом деле и как они 
живут там, в стране, где царит мир, где они спокойно спят, где их типи. Я хочу 
увидеть все собственными глазами. Я не хочу больше слушать удивительные истории.
 Поэтому я думаю на зиму отправиться с Длинным Копьем и Желтой Бородой в город, 
как они называют свой лагерь. Ты согласен пойти со мной?
Харка задумался.
— Это ты тоже неплохо придумал, отец. Еще никто из наших воинов и жрецов до сих 
пор не видел белых в их собственных поселках. Но сможем ли мы там охотиться? 
Что мы будем там есть и где будем жить?
— Если я захочу, мы сможем иметь сколько угодно золота и дать Желтой Бороде его 
столько, сколько он пожелает. Но может быть, и у белых мы сможем что-нибудь 
делать и добыть себе пищу? Не надо белым людям знать, что мне известно, где 
золото, я не хочу этого. Золотые зерна, которые могли бы нас выручить из беды, 
не так уж далеко отсюда. И в самых камнях там наверняка много золота. Но стоит 
белым людям узнать о золоте, как они устремятся туда… Много белых людей…
— Идем, отец, в дом и послушаем, что скажет Желтая Борода.
Они свистнули коням и направились к блокгаузу. Мустанги пошли за ними, как 
собаки. Индейцы завели коней в загон и вошли в дом. Там пахло жареным медвежьим 
окороком. Рэд Джим тяжелыми шагами вышел к ним навстречу. Бен поспешил к 
маленькому столу, стоящему в углу, где все еще сидел художник и Длинное Копье. 
Матотаупа и Харка подсели к ним. Рэд Джим принес целую охапку разных вещей, 
положил все это на скамейку и тоже, никого не спрашивая, уселся за стол.
Начали есть. Не одну, а целых пять медвежьих лап зажарил Бен. Принес он и 
совершенно чистую воду, которую не так-то легко было достать в это время года. 
На столе стоял и кувшин с бренди. Все ели с аппетитом. После того как появились 
новые надежды, мир уже не представлялся мальчику таким мрачным. Харка 
чувствовал, что и отец выглядит бодрее. И хотя оба были сильно истощены, все 
заметили, что и во взглядах дакотов, и в их движениях появилась былая 
уверенность. Люди за столом думали, что на индейцев так подействовала 
медвежатина. Как они ошибались! Конечно, медвежий окорок всегда приятен, 
конечно, медвежатина — это большое удовольствие, но главная причина была не в 
этом.
После еды Рэд Джим предложил всем свежей воды, которую гости с удовольствиям 
выпили. Себе же он налил бренди. Потом Джим разложил вещи, лежащие на соседней 
скамейке. Он поднял двустволку, которую хорошо знал Харка.
— Твоя собственность, мой мальчик. Я подарил ее тебе у Лошадиного ручья, и 
никто не смеет ее у тебя отбирать.
Мальчик взял ружье, но внешне не выказал никакой необыкновенной радости, 
которую ожидал увидеть Джим. Харка даже не поблагодарил. Говорить слова 
благодарности было не в обычаях индейцев. Он просто взял ружье.
Джим, может быть, и был разочарован, но тоже не показал вида. Он развязал 
огромный сверток.
— Смотрите! Вот здесь две куртки из шкуры бизона. Думаю, они получше, чем шьют 
женщины в ваших палатках. Я их выменял у краснокожих в далеких прериях. Одна 
большая. Посмотри, Матотаупа, подойдет? А это для тебя, Харка. Зима надвигается.
 Вы не должны мерзнуть. Было бы жалко таких прекрасных индсменов. А вот здесь 
две превосходно выделанных бизоньих шкуры на одеяла. Их могут спокойно таскать 
ваши мустанги, и вам не потребуются вьючные кони.
Пока Джим разворачивал свои подарки, выражение лиц художника и Длинного Копья 
изменилось.
— Это мы должны были вам сделать подарки, — сказал Желтая Борода. — Вы спасли 
нам жизнь.
— И ваши деньги, — заметил между тем Джим.
— Может быть, нам можно оплатить эти вещи? — спросил Джима художник.
— Если вы так хотите, почему бы нет, — ответил Джим и с явным удовольствием 
насчитал порядочную сумму.
Харка удивился. Ясно, что ни один индеец не заплатил бы за них столько. Впрочем,
 Рэд тотчас резко понизил цену.
— Ну так пойдем дальше, — произнес Джим и наполнил свой бокал.
— Мы хотели бы за эту зиму узнать города и поселки белых людей, — сказал 
Матотаупа, не таясь, и посмотрел на художника.
— О, у вас широкие планы… — вмешался Джим, но художник перебил его:
— Этот вопрос Матотаупа решит со мной. Я приглашаю тебя, вождь, — сказал он, 
обращаясь к дакоте. — На зиму мне все равно придется вернуться в город. Завтра 
рано утром мы выедем. Нас ничто больше не держит в этой разбойничьей дыре. Мы 
поедем вниз по реке к Миссури. Там города растут как грибы, и там найдется 
немало типов, на которых бы я хотел посмотреть. Если, вождь, ты пойдешь со мной,
 то для меня это было бы большой честью.
— Утром мы будем готовы, — ответил Матотаупа.
— Это совпадает с моими планами, — опять вмешался Джим. — Вы ничего не имеете 
против, если я провожу вас до Миссури? Один человек — это худо. До города я бы