Белая Роза, с которой Уиноне предстояло встретиться. Белая Роза была одной из 
сестер двойняшек, дочерей брата Матотаупы, того самого брата, которого 
растерзал гризли. Девушки дружили, и дружба их не оборвалась после изгнания 
Матотаупы и побега Харки. Белая Роза не стыдилась того, что ее постоянно видели 
с дочерью изгнанника.
Полог типи, за которой следила Уинона, приподнялся, и выскользнула Белая Роза. 
Ее лицо тоже было вымазано сажей: подруги заранее сговорились, что во всем 
будут поступать одинаково. Они подскочили друг к дружке, взялись за руки и 
побежали сквозь кустарник к ручью, который огибал и стойбище, и рощицу. 
Прижавшись поплотнее плечом к плечу, они уселись на песчаном берегу. На западе 
на фоне темно-синего ночного неба выделялись черные очертания Скалистых гор. 
Уинона смотрела на горы. Туда отправились ее отец и брат…
— Что сказала Унчида? — шепотом спросила Белая Роза. — Она думает, что придут 
пауни?
— Унчида молчит.
— Четан думает, что они придут.
Четан, семнадцатилетний предводитель союза Красных Перьев, потерял и отца, и 
приемного отца и теперь жил у овдовевшей матери Белой Розы.
— Четан сказал, что предстоит осенняя охота на бизонов и что пауни попробуют 
нас разбить раньше, чем пойдут на охоту. Так он сказал. А ты что думаешь?
— На что же надеяться? У нас теперь нет вождя.
— У нас есть Старая Антилопа и Старый Ворон.
Уинона опустила голову.
— Ты права.
— Это хорошо, Уинона, что мы заботимся о нашей судьбе. Духи к нам немилостивы. 
Вот теперь мы их умилостивим своей жертвой, и пусть Вакантанка, Великий и 
Таинственный, знает, что и мы на что-нибудь способны.
— Ты права.
Девочки замолчали, но им не хотелось возвращаться обратно в палатки.
— Слушай! — вдруг шепнула Уинона.
Белая Роза прислушалась, но пожала плечами в знак того, что ничего не слышит.
— Пойдем скорей в типи, это, наверное, разведчик пауни, — сказала Уннона, и тут 
обе девочки в страхе даже отпрянули назад: прямо к ним по траве, словно ящерица,
 скользил человек.
Белая Роза чуть не вскрикнула, но Уинона быстрым движением закрыла ей рот.
Человек был уже рядом.
— Харка! — произнесла Уинона срывающимся от волнения голосом.
Мальчик тихо заговорил.
— Знаете ли вы, что пауни скоро будут здесь?
— Нет. Что…
— Молчи. Я еще приду. Вы меня не видели. Быстрее бегите и скажите Унчиде то, 
что слышали. Я сказал, хау! — и мальчик исчез.
Девочки спрашивали себя: что это — на самом деле или только привиделось им? Но 
потом вскочили, понеслись к типи со знаками четырех стран света и закричали:
— Пауни идут! Пауни идут!
Стойбище проснулось. Все жили в напряженном ожидании беды, и никто не спросил 
девочек, откуда они узнали о пауни.
— Пауни идут!
В одно мгновение стойбище было на ногах. Старый Ворон, отец трех братьев 
Воронов, вышел к столбу на площадке. Ему предстояло возглавлять схватку, и он 
отдавал приказания: воинам засесть в кустарнике и, как только враги приблизятся,
 поражать их стрелами, женщинам и детям оставаться в типи.
Уинона и Белая Роза стояли прижавшись друг к другу у входа в типи вождя и 
наблюдали за происходящими событиями. Они увидели, что из прерии с юга 
возвратились три разведчика и подошли к Старому Ворону.
— Откуда приближаются пауни? — спросил тот разведчиков.
— Мы их не видели, — удивились воины.
— Вы их не видели?! Ваши глаза ослепли, уши оглохли! Но кто же тогда сообщил о 
них?
— Мы не знаем.
Старый Ворон вскипел: как это понять!.. Но времени распекать незадачливых 
разведчиков не было, как не было и времени выяснять, кто сообщил о враге. Из 
прерии донесся военный клич пауни, и на лагерь полетели первые зажигательные 
стрелы. Они попали и в сухой кустарник. По кустарнику побежали огоньки, и 
невозможно было потушить их, так как пауни уже заняли северный берег ручья и к 
воде было не подойти. Многоголосый крик врагов потряс дакотов — стало ясно, что 
воинов у пауни намного больше, чем у рода Медведицы.
Старый Ворон пронзительно засвистел в военный свисток и закричал:
— К лошадям! К лошадям!
Испуганные кони метались среди горящего кустарника. Еще секунда — и они 
разбежались бы как свора собак, только что рассыпавшаяся по прерии. Воины 
бросились к лошадям.
Это не осталось не замеченным противником.
— Не пускайте их к лошадям! Не пускайте! — закричал вождь пауни.
И воины пауни тоже бросились в горящий кустарник. И среди мечущихся животных 
завязалась схватка между дакотами и пауни. Лошади словно взбесились, пауни 
стаскивали на землю дакотов, люди катались по земле между брыкающимися и 
подымающимися на дыбы конями. Пошли в ход ножи и палицы. Пламя ширилось, и 
обезумевшие животные, увлекая за собой всадников, понеслись к палатке, где был 
привязан пегий жеребец. Тот рванулся, вырвал кол и вместе со всем табуном