охотно помогли бы, но установка типи жреца доверялась только Унчиде, известной 
знахарке, которая умела лечить раны.
Четан с помощью Харки позаботился о лошадях, потом выкупался. Он пообещал 
мальчику вечером явиться в типи вождя и обо всем рассказать. Рассказать столько,
 сколько он может рассказать.
Как только была установлена типи жреца, Хавандшита позвал к себе Чужую Раковину.
 Видно, жрец хотел у него разузнать обо всем, что произошло без него.
Потом Хавандшита обошел стойбище, заглянул в табун, осмотрел окружающий 
кустарник, зашел в типи Чужой Раковины и долго рассматривал разорванное 
изображение медведя. С Чужой Раковиной он вошел в типи вождя, конечно, ему надо 
было поговорить и с белым человеком.
Вечером он велел мужчинам разжечь в стороне от стойбища костер и приступить к 
танцу медведя, так как дух медведя тяжко оскорблен. И снова слышалось ворчание 
и урчание людей, и колеблющиеся тени танцующих были видны сквозь кустарник.
Вечером Четан пришел в типи к Харке. Харка прежде всего рассказал старому другу 
все, что слышал от белого человека о договоре Верховного вождя дакотов с 
Большим Отцом белых в Вашингтоне. Не знает ли что-нибудь об этом Четан?
Да. Четан знал. Об этом договоре Хавандшита говорил с большими вождями племени 
и с известнейшим жрецом и вождем — Татанкой-Йотанкой. Татанка-Йотанка 
собирается посетить стойбище рода Медведицы, потому что здесь, у южной границы 
земель дакотов, происходит что-то непонятное, и он хочет обо всем этом иметь 
свое мнение.
— А что думает Татанка-Йотанка о тайнах белых людей? — спросил Харка.
— Должны ли мы держаться подальше от этих тайн или следует их узнать и 
пользоваться ими?
— Мы должны поскорее добыть себе мацавакены, но про заколдованные зерна золота 
нам надо молчать.
— Хорошо. — Такие советы были по душе Харке.
Значит, отец был прав, выбросив в реку золотое зерно, и желание Харки иметь 
мацавакен — справедливо. Татанка-Йотанка поистине великий жрец. Только одну 
задачу и он не разрешил: как краснокожим добыть мацавакены, если надо сохранить 
в тайне золото, если его нельзя обменивать на оружие? Такого количества шкур, 
на которое можно было бы приобрести мацавакены, у краснокожих нет. Шкуры, 
добываемые на охоте, нужны для изготовления типи, одежды, одеял. Конечно, 
кое-что из них можно бы оставить для обмена… Но столько! Да ведь для этого 
пришлось бы уложить целое стадо бизонов! А разве можно уничтожать стада 
бизонов?
От костра доносилось ворчание и урчание воинов, танцующих медвежий танец. И эти 
звуки напоминали всем о том, что вожди — на охоте, а род Медведицы, как 
установил Хавандшита, тяжело оскорбил духа медведя. И хотя жизнь как будто шла 
своим чередом, от типи к типи ползло какое-то беспокойство.
Наутро прискакал на взмыленной лошади Старый Ворон. На топот и крик собрались 
все. Когда он соскочил с коня, стало видно, что выражение его лица не 
предвещает ничего хорошего.
— Оперенная Стрела мертв! — кричал он. — Его разорвал медведь. О горе, горе!
Все словно остолбенели от этой вести.
Первым опомнился Чужая Раковина.
— Как это произошло? Говори!
Воин посмотрел вокруг.
— А где Хавандшита?
— В палатке жреца, — ответил Чужая Раковина.
— Сначала я хочу с ним говорить.
Четан направился позвать Хавандшиту, но вернулся один.
— Дух медведя рассержен, и жрец ни с кем не хочет говорить, — сказал он.
Слышавшие эти слова содрогнулись.
Чужая Раковина спросил:
— А где же Сын Антилопы?
— Он труп убитого завернул в одеяло и направился тем же путем, что и я, только 
медленнее.
— Едем навстречу.
— Хау. Едем навстречу.
И воины, и юноши поспешили к коням. Очень скоро они встретили Сына Антилопы, 
который вез тело убитого. Воины и юноши окружили Сына Антилопы, и он заговорил:
— Слушайте, воины рода Медведицы! Оперенная Стрела, брат Матотаупы, мертв! Мы 
проскакали туда, где охотились. Вы знаете, мясо нескольких старых бизонов мы 
оставили там. Там и собрались хищники. Там мы нашли и следы медведя — следы 
огромных лап. Это был наш медведь — гризли. Следы были свежие, но до вечера мы 
так и не смогли найти зверя. Тогда мы расположились на одном из холмов и 
разожгли большой костер. В полночь дозор нес Оперенная Стрела, а мы, которых вы 
видите живыми, крепко спали. Нас разбудил страшный крик. Я поспешил с копьем в 
руках на крик и увидел убегающего медведя. Я бросил в него копье, но не попал. 
Тогда я выпустил стрелу, но попал ему только в левую ногу. Медведь убежал. 
Оперенная Стрела лежал растерзанный на траве. Я думаю, он увидел медведя и, 
помня свой сон, решил один бороться с ним и не разбудил нас. Но он не смог 
убить медведя — медведь убил его.
Все повернули своих коней, и печальное шествие отправилось к стойбищу.
До утра в типи рода Медведицы звучали погребальные песни. Хавандшита, однако, 
так и не вышел из своей типи.
С рассветом воины несколькими группами расположились на высоких холмах и начали 
бить в барабаны, призывая вождя Матотаупу.