— Большой Медведице, сын которой стал человеком. А как-то вечером, когда погас 
очаг, Унчида сказала детям, что Большая Медведица еще жива и что она для воинов 
рода Медведицы — священна. И ее нельзя убивать.
Харка и Молодые Собаки по вечерам подвергали суровому испытанию свое 
самообладание и мужество. Они садились вокруг очага в типи Матотаупы и клали 
себе на руки небольшие раскаленные угольки, показывая, что способны переносить 
равнодушно боль, и Харка выдерживал дольше других.
— Шонка так не может, — сказал однажды кто-то из мальчиков.
Опять это имя — Шонка! Харка только чуть-чуть скривил губы и на этот раз дал 
угольку особенно глубоко прожечь кожу.
В один из солнечный дней Матотаупа нашел обоих своих сыновей у коней. За день 
до этого Харка в состязании на мустангах пришел вторым на своем любимом Пегом. 
И не потому, что он плохо управлял конем, просто другой конь оказался лучше — 
конь одного из Молодых Собак — сына Четанки, известного воина. Пегий Харки шел 
спокойно, ровно и быстро, и все же не быстрее, чем конь победителя. Харка 
ласкал коня, хлопал его по шее, но на лбу у мальчика залегли складки.
Матотаупа некоторое время наблюдал за детьми, потом подошел к ним.
— Харбстена, — сказал он младшему, — тебе нужен конь. Какого бы коня ты выбрал 
себе из нашего табуна?
Харбстена заулыбался и посмотрел на отца. Он привык, что отец всегда прежде 
всего обращается к Харке и даже советуется с ним. Ведь Харка был самым 
хладнокровным и самым смышленым мальчиком в поселке. Харбстена же привык 
держаться в стороне, поэтому обращение к нему отца удивило его, и он даже не 
сразу решил, что ответить.
— Подумай над тем, что я сказал, — повторил отец.
Харбстена смутился.
— Отец, должен ли я сказать правду? — спросил он тихо.
— Дакоты никогда не лгут, ты это знаешь, мальчик.
— Тогда я скажу — коня моего старшего брата Харки — Ночного Глаза — Твердого 
как камень — Убившего волка.
— И это несмотря на то, что конь Харки пришел вторым? — спросил отец.
— Да. Именно поэтому, — твердо ответил Харбстена.
— Ты мне можешь объяснить свой выбор?
— Да, отец, я объясню. Пегий — добрый, он хорошо послужил нам. Я очень его 
люблю.
Харбстена подошел к лошади и погладил ее по морде. И Матотаупа и Харка с 
удивлением увидели, как животное наклонило свою голову к Харбстене, точно 
проявляя свою симпатию.
— Харка хороший всадник, — продолжал Харбстена более уверенно. — Но Пегий стал 
старым, и Харке очень стыдно, что он пришел вчера вторым. Харка вчера ударил 
его во время скачек плеткой, хотя отлично знал, что мустанг бежал изо всех сил. 
И когда конь вернулся в табун, он стоял такой печальный…
Харка опустил глаза: ему стало стыдно, так как он знал, что воину не к лицу 
горячиться.
— А я подошел к коню и приласкал его, и он тоже полюбил меня, — продолжал 
Харбстена. — Я хочу этого коня. И зачем Харке мустанг, который не может 
победить…
Кровь медленно приливала к щекам Харки; слова Харбстены прозвучали так, как 
будто он хотел сказать: и зачем Харке такой слабый младший брат…
— Нет, — сказал Харка — Твердый как камень, хотя его и не спрашивали.
— Харбстена не должен брать этого коня только потому, что этот конь для меня 
недостаточно хорош. Скажи ему, отец, чтобы он выбрал другого коня.
— Я уже сказал, — твердо ответил Матотаупа. — Харбстена решит.
Харка отвел глаза в сторону, борясь с собой.
— Я хочу Пегого, — повторил Харбстена.
— Он принадлежит тебе, мой младший сын.
Узкое лицо Харбстены просияло. Он обхватил Пегого за шею.
— Теперь ты, Харка, — сказал Матотаупа. — Тебе надо нового коня. Какого ты 
хочешь?
— Отец, у меня было три коня, теперь у меня — два. Мне довольно, — сказал Харка 
и плотно сжал губы, так как не хотел говорить всего, что думал.
— Харка, на любом из двух твоих мустангов ты придешь третьим или четвертым.
— Возможно. Но в будущем я сумею овладеть собой, даже если я не стану 
победителем, — эти слова произнести Харке было нелегко, но он произнес их.
Отец внимательно посмотрел на сына.
— Ты будешь иметь третьего коня. Так хочу я, — сказал он.
— Тогда, отец, укажи сам, какого мне взять коня.
— Ну хорошо. Идем.
Оба мальчика пошли с отцом через табун. Матотаупа остановился у Серого, на 
котором Харка уже скакал в стаде бизонов.
— Харка — Ночной Глаз — Убивший волка — Поразивший стрелой бизона — Твердый как 
камень, вот твой конь! Этот мустанг будет хорошо бегать на скачках.
— Отец?!
— Что еще?
— Это же твой лучший конь. Ты хочешь его отдать?
— Ты мой сын. Возьми.
Харка подошел к коню и положил руку на спину мустанга.
— Теперь уже недолго ждать, Харка, того времени, когда ты будешь принимать 
участие в охоте на бизонов.
— Да, отец.