— Ты слышал от разведчиков, что они нашли бизонов. Но бизоны не спокойно 
паслись, а уже были напуганы и бежали на север? Не так ли?
— Хау. Так говорил Матотаупа и все воины.
— Как можно заставить огромное стадо бежать?
— Большая стая волков… пожар прерий… охотники…
— Видели наши воины пожар в прерии?
— Нет.
— Видели большую стаю волков?
— Нет.
— Видели охотников?
— Нет.
— Но почему же тогда огромное стадо бежало?
— Я не знаю.
— Знает ли это кто-нибудь из воинов?
— Я не уверен…
— А что думаешь ты?
Харка молчал.
— Почему ты не отвечаешь?
— Ты тоже не всегда отвечаешь мне, Четан.
— Да… Это верно. Значит, ты не хочешь говорить?
— Почему, Четан, ты сам не скажешь прямо, о чем думаешь?
— Потому что я думаю и… и мне становится страшно…
— Что же это такое, о чем Четан, сын Солнечного Дождя, боится говорить? Что 
заставляет его язык молчать?
— Вакантанка.
— Так… Вакантанка… Великий и Таинственный…
— Да, это так.
— И мы будем оба молчать?
— Харка! Мы думаем оба одно и то же. Я чувствую это. И поэтому давай говорить. 
Вдвоем не так страшно.
— Да, вместе не так страшно.
— Харка, может быть, это чудовище белых людей… может быть, оно погнало бизонов 
к нам?..
— Возможно… должно быть так…
— Вот поэтому-то наши воины и не смогли понять, куда бегут бизоны, и бизоны 
пронеслись совсем рядом с типи.
— Да, совсем рядом.
— Они убили Солнечного Дождя, моего отца. Я думаю, что он хотел отвести бизонов 
от нашего стойбища.
— Этого не мог сделать один человек. Испуганных бизонов не повернуть и многим 
охотникам. В страхе бизоны слепы, глухи, безумны.
— Я знаю.
— Но как могло чудовище белых послать нам бизонов? Или оно послушалось 
заклинаний краснокожего жреца? И чего же хотело чудовище — дать нам пищу или 
уничтожить нас?
— Я не знаю, — сказал Четан.
— Ты тоже не можешь ответить на эти вопросы.
— Да, я не могу. И это правда.
Мальчики умолкли. Но всю ночь Харка просидел с Четаном у тела Солнечного Дождя 
и только утром отправился в свою типи, завернулся в одеяло и заснул. 
Проснувшись через несколько часов, он разрисовал свое лицо, и эта раскраска 
означала, что он не хочет ни с кем разговаривать и его не надо ни о чем 
спрашивать. Харка поднялся на высотку к Солнечному Дождю и долго смотрел вдаль.
Великое чудо, что же ты такое на самом деле? Кто тебя послал нам?



Возвращение Хавандшиты

Песок и пыль, поднятые во время охоты на бизонов, давно улеглись, поломанный 
кустарник зазеленел, на лугу пробивалась новая трава. Жизнь продолжалась.
В типи у Лошадиного ручья забот хватало с утра до вечера. Женщины и девушки 
разделывали бизонье мясо, разрезали его на куски, завертывали в кожу и 
закапывали в землю, чтобы оно лучше сохранилось. Из мяса они нарезали также 
длинные тонкие пласты, которые развешивали для просушки на веревках из бизоньих 
кишок. Шкуры очищали от остатков мяса и подготавливали к выделке. Старики и 
мальчики изготавливали из костей наконечники для стрел и копий, а из рогов — 
ложки. Воины делали из бизоньих жил новые тетивы для своих луков.
Разведчики по-прежнему вели наблюдение, но, выполняя волю жреца, избегая 
нарушить его уединение, не ездили в том направлении, где остался Хавандшита. Им 
удалось узнать, что военный лагерь пауни снялся и отдельные группы их 
разъехались по своим поселкам.
По вечерам от типи доносился приятный запах жареных бизоньих окороков. Все 
теперь наедались досыта и не выглядели такими тощими.
Когда основная работа по разделке охотничьей добычи кончилась, дети целые дни 
играли, охотились за мелкими животными, упражнялись в стрельбе из лука, в 
бросании палицы и ножей, скакали на мустангах. И это приносило им радости побед 
и горечь поражений. Вечерами они сидели в типи со своими отцами, старшими 
братьями и слушали охотничьи и военные истории, которые были и интересны и 
поучительны. Они слышали и древнейшее сказание о прародительнице рода Медведицы