Ночь над прерией

Перу известной немецкой писательницы Лизелотты Вельскопф-Генрих принадлежит 
много произведений для юношества о борьбе индейцев за свою независимость. Новый 
роман рассказывает о сегодняшнем положении американских индейцев.
Острый сюжет, динамично развертывающиеся приключения героев заставляют читателя 
заинтересованно следить за событиями, описываемыми в романе.

Лизелотта Вельскопф-Генрих

Ночь над прерией


Красная кровь у орла.
Красная кровь у краснокожего.
Красная кровь у белого.
Красная кровь у чернокожего.
Все мы братья.
Врачеватель с острова Алькатраз. 1970 г.



ПРОЛОГ

– Снова появился Джо Кинг.
– Стоунхорн?
– Да.
– У нас, здесь?
– В Нью-Сити.
– Полиции племени известно?
– Да.
– Ну, что еще?
– Начались школьные каникулы. Совет племени предложил определить на работу или 
какую-нибудь службу учеников, которые прибудут из интернатов на три месяца 
домой.
– К шефу по экономике.

Суперинтендент
1
попрощался со своим заместителем Ником Шоу лишь взглядом. Тот с бумагами под 
мышкой пошел к двери; нажав на ручку, тихо отворил ее и так же тихо плотно 
прикрыл за собой. Чуть строго-покровительственно, как это обычно и принято в 
конторах, он велел секретарше отнести шефу по экономике, мистеру Хаверману, 
предложение совета племени, и притом сейчас же, ведь школы через несколько дней 
закроют. Девушка старалась не смотреть на говорящего. Она послушно поднялась, 
взяла папку и засеменила в своих белых туфельках на высоких каблуках к двери. 
Канцелярии отделов управления находились в соседнем доме.

Ник Шоу глянул ей вслед: мелькнули завитые волосы, смуглый затылок. Он спросил 
себя, не узнала ли девушка еще чего-нибудь нового о Джо Кинге. Когда он был у 
суперинтендента на докладе, ему показалось, будто бы в секретариат зашел 
какой-то посетитель. Обитая дверь едва пропускала звук, но в одноэтажном 
деревянном доме каждый шаг создавал вибрацию, которую Ник Шоу, казалось, 
чувствовал коленями. Он в этот день очень нервничал.
Но девушка отводила взгляд, а он не стал задавать вопросов. Ник на опыте 
убедился, что индейцы всегда его обманывали, если он их расспрашивал. Нужно 
было ждать, пока они заговорят сами и сквозь вереницу второстепенных сведений 
наконец доберутся до важных, существенных. Такое ожидание в ходе работы 
упорядоченного механизма управления, каким Шоу любил поддерживать его вокруг 
себя, часто тянулось долго. Он слегка вздохнул и отправился в смежную, 
находящуюся в задней части дома комнату – свой кабинет, обставленный очень 
рационально, но с меньшим, чем у суперинтендента, мягким креслом. Он сел за 
письменный стол и углубился в деловые бумаги.
Когда вдруг постучали и на его «пожалуйста» никто не вошел, он поднялся и 
заглянул за дверь, но никого не обнаружил. Секретарша еще не возвратилась. На 
месте для посетителей сидела одна индеанка. Ник не мог допустить, чтобы это 
стучала она. Его нервы сыграли с ним шутку. Он спросил женщину, что привело ее 
сюда. Она хотела передать письмо слепому индейскому судье Крези Иглу.
– Подождите, секретарша это сделает.
Женщина снова погрузилась в свое безучастное состояние. Шоу вернулся к 
письменному столу и сунул в рот сигарету, хотя и не позволял себе курить на 
службе. Это было ни на что не похоже. Он вынул изо рта сигарету. Где-нибудь в 
прерии должно же быть место, демонстрирующее корректное поведение! И этим 
местом был кабинет Ника Шоу.
Он услышал тарахтенье автомобиля, который проехал по улице. Мотор был старый, 
слишком шумный.
Шоу завизировал предложение для суперинтендента.
Автомобиль, который слышал Шоу, остановился перед одним из однотипных 
деревянных домов с палисадником, расположенных вдоль Агентур-стрит. Дом стоял в 
конце улицы. В этом небольшом простом здании расположился суд племени. Из