|
– Ты мне еще не рассказал до конца свою историю, Луи.
– Ты ни о чем не догадалась.
– Я только пытаюсь.
– Ну если ты жалеешь этого Тикока?..
– Дело не в этом. Мы должны быть справедливы.
– Он-то справедлив?
– Ты хочешь с ним состязаться и стать Тикоком?
– Ничуть! Коварным человеком! Значит, слушай: он оставил деньги в двенадцатом
классе. За два дня до того, как ты к нам пришла, все это и выяснилось. Тут он
был что-то взбешен на весь наш класс, и в особенности на Ивонну, и сказал: если
мы не будем как следует учиться, мы попадем когда-нибудь в тюрьму, потому что
человек, ничего не умеющий делать, становится плохим человеком. «И вот! –
крикнул он и положил руку как для клятвы на свой учительский стол. – Здесь я
оставил деньги, которые, к стыду всей нашей школы, были украдены!»
– Оставил здесь? Как же тогда они оказались в седьмом классе? Что ты скажешь,
Луи?
– Там у него был следующий урок. А как они туда попали – это духи знают, им
известно, кто злой, а кто добрый. Их туда сунула подлость!
– Тикок? Каким же образом?
И тут они испуганно отпрянули друг от друга. В пылу спора они заговорили на
языке своего племени. А это было в школе запрещено. Они должны были всегда
говорить на английском, чтобы ему учиться. Ученица, которая дежурила по
столовой и убирала тарелки, бросила на собеседников многозначительный
предостерегающий взгляд.
Луи, Ивонна и Квини оказались снова вместе после окончания школьных занятий,
перед отходом школьного автобуса.
– Дежурным в двенадцатом классе тогда был Гарольд Бут с ранчо, – тотчас снова
начал Луи, – он и перенес деньги в седьмой класс. Ясно! А Тикок тогда Джо
Кингу…
– Да, Джо Кингу, – спокойно сказала Квини. – Моему мужу…
– Это же правда! – воскликнул Луи. – Значит, тебе это должно быть интересно.
Итак, Гарольд перенес деньги для Тикока в седьмой класс, а Тикок их в парту
Джо…
– Этого не может быть. Тикок не сделает такого никогда.
– Что ты все с этим Тикоком! Гарольд Бут такого бы никогда не сделал, это
хороший парень. Но кто-то из них должен был это сделать. Тикок или Гарольд.
Если твой муж на самом деле не вор!
– Мой муж никогда не крал.
Школьный автобус подал сигнал. Квини пришлось расстаться с Луи и Ивонной. Когда
автобус уже отъезжал, Луи помахал еще рукой, а Квини, которая смотрела в окно,
кивнула ему головой.
Поскольку разговор получил такое развитие, Квини рассказала обо всем вечером
своему мужу. Он внимательно выслушал ее, подумал, как это было обычно, когда он
имел дело с чем-то, на его взгляд, значительным.
– Ты, Квини, прямо настоящий детектив, ведь ты установила новый факт. Тикок
никогда раньше не говорил, что деньги были оставлены в учительском столе в
двенадцатом классе. Возможно, он опасался этим как-то навести подозрение на
своего Гарольда. Он говорил всегда только о седьмом классе, и всегда оставался
открытым вопрос, был ли он уже к началу перемены в этом классе, в котором он
потом, после перемены, вел урок. Ведь мне приписывалось, что именно в этот
промежуток времени я взял деньги из стола учителя. О карманном воровстве
вопроса не возникало: всякий мог подтвердить, что я за весь день ни разу не был
рядом с Тикоком.
– Он тебя не пожалел.
– Он меня никогда не жалел, потому что я был плохим учеником, но он меня
прямо-таки преследовал со всей своей яростью, особенно с тех пор, как он
получил от школьного инспектора за меня строгий выговор, который был даже
занесен в школьный учебник. Я неправильно прочитал присягу верности флагу и не
захотел объяснить звезды и полосы. Я к тому же не стоял навытяжку, как это
полагается, перед флагом и не положил руку на сердце. Тикок тогда меня на целый
урок, как дурачка, поставил перед классом. Я пытался решать задачки. Его
математика интересовала меня больше, чем его история, в которой я ему не верил.
Для меня генерал Кастер
35
был разбойник и убийца, а Тачунка-Витко
36
– герой, а не наоборот. Но я хотел проникнуть в тайны чисел и треугольников.
Только для этого у меня не было основы. Слишком часто я прогуливал занятия.
Сперва из-за далекого пути и потому что меня дед избивал, если я уходил в школу,
потом потому что я потерял желание. Тикок истязал меня до крови, если я не
приготовил урок и недостаточно хорошо, для того чтобы меня понимали, излагал
его по-английски. Чаще я совсем не отвечал. И за это он меня потом наказывал.
– Ты его тоже ненавидел.
– Я ему даже угрожал, за что был жестоко наказан. Я его однажды обозвал
четырехглазым и спросил, не хочет ли он со мной помериться силами. Он, к
сожалению, не захотел.
– Как тебя принимал класс?
– Несколько озорников – хорошо. Я был всегда лучшим в спорте, и Френк
|
|