Она неотрывно смотрела в ту сторону, откуда должен был приехать автомобиль из 
Нью-Сити.

Восемь сорок. Подъехал «Олдсмобил» – купе
32
, подъехал в размеренном самонадеянном темпе известного спортсмена, который 
знает, что, если захочет, может всех обогнать. «Олдсмобил» остановился в том же 
самом ряду, что и Квини, через два стояночных места. За рулем сидел водитель 
лет двадцати – двадцати пяти с совершенно безразличным выражением лица. На 
заднем сиденье Квини увидела человека в сером костюме и рядом с ним своего мужа 
– Стоунхорна. Он был в белой рубашке – безукоризненно чистой, – черных джинсах 
и черной ковбойской шляпе – в одежде, в которой он уехал с суперинтендентом из 
своего дома. Одетый в серое вышел, за ним – Стоунхорн, и Квини по его взгляду 
поняла, что он заметил ее в закрытом кабриолете. Заметил – не поприветствовал. 
Квини смотрела обоим вслед: они вместе вошли в канцелярию суперинтендента.

Обычно жены индейцев тихо и недвижимо ждали в автомобилях, пока их мужья 
справляются с делами в учреждениях. Но Квини только в одном была индейской 
женой старого стиля, и больше ни в чем. Она была дочерью своего отца только в 
том, что ей самой ценным казалось, но больше ни в чем, с чем она, вроде бы 
должна была чувствовать себя связанной.
«Кто может мне помешать тоже войти в этот дом, в который вошел мой муж? Даже 
если складки упрека появятся в уголках рта Стоунхорна, я сделаю это».
Она вышла, взяла с собой ключ зажигания и пошла в приемную суперинтендента, в 
это просторное помещение, правая половина которого была отведена для работы 
секретариата. Она пробежала по красной дорожке, не спуская глаз с одетого в 
серое и своего мужа, которые уже входили через обитую мягким дверь к 
суперинтенденту. Стоунхорн не обернулся, но второй, который шел позади, 
закрывая дверь, еще глянул назад, – возможно, он услышал ее шаги.
У мужчины в сером костюме, примерно сорока – сорока пяти лет, лицо было 
невыразительное, непримечательное, но Квини почувствовала в его выражении 
своего рода профессиональную выучку. Она посмотрела на этого человека таким 
взглядом, что ему должно было это прийти в голову, должно было прийти еще и 
потому, что он имел соответствующие способности да и поднаучился еще быстро 
соображать, и он, продолжая еще держать дверь открытой, с полуусмешкой сказал:
– Миссис Кинг?
Квини своим обликом, манерой держаться, не делая ни единого движения, 
подтвердила его догадку.
Одетый в серое помедлил какую-то долю секунды.
За этот миг Квини разглядела через полуотворенную дверь суперинтендента за 
письменным столом, она смогла даже уловить важность, официальность его взгляда. 
Слева от него стоял Стоунхорн, большой, узкобедрый, в выжидательной, внешне 
равнодушной позе.
Мужчина в сером костюме решился:
– Миссис Кинг, прошу! Заходите вместе с нами.
Квини последовала приглашению и встала с правой стороны, позади незнакомца, 
который приветствовал суперинтендента с какой-то смесью бесцеремонности и 
служебного этикета.
– Вы располагаете временем? Можем мы вас отвлечь на минутку? – Эти слова 
сопровождались взглядом на кресла против письменного стола.
Суперинтендент, не вставая с места, широким жестом пригласил троих своих 
посетителей занять кресла, которые были не столь удобны, чтобы захотелось в них 
долго сидеть, но и не столь неудобны, чтобы в них не хотелось садиться.
Стоунхорн сел последним. Он сделал это так, как будто не придавал этому 
никакого значения.
– Так вот, Холи, – без приглашения начал одетый в серое, – мы доставили вам 
назад в резервацию свидетеля Джо Кинга. Он на вашем попечении. Вы несете за 
него ответственность, как за индейца резервации. Я уведомляю вас об этом.
– Извольте, – официальность формулировок, видимо, несколько разочаровала 
суперинтендента, но он сохранял спокойствие.
А тот продолжал:
– Да, было бы трудно утверждать, что он оказался нам чем-нибудь полезен, 
напротив, легко продемонстрировать, как время, усилия, проницательность могут 
быть употреблены совершенно без пользы.
Служебная мина суперинтендента омрачилась, он уставился на крышку письменного 
стола.
– Кинг – без совести и без нервов, вот что нам лучше всего удалось установить. 
Но его специфическую разновидность индейского цинизма и упрямства мы, без 
сомнения, недооценили. Возможно также, мы просто переоценили применяемую 
степень – вполне возможно. Но нападение банды и гангстеров, во всяком случае, 
исключено, совершенно исключено. Так ведь и по вашему мнению, Кинг?
– Да.
Это было первое слово, которое Квини услышала из уст своего мужа. В его голосе 
что-то изменилось.
– Остается обсудить несколько моментов в отношении вашей дальнейшей жизни в 
резервации, Кинг. У вас имеется ранчо, у вас – молодая жена. Вы, в сущности, 
счастливейший на свете человек. И заметьте, всем этим вы можете наслаждаться до 
глубокой старости. Вы трижды болели. Вы пользовались лучшим медицинским 
обслуживанием. Следите все время за собой. Холи, вам я рекомендую проверять 
службу здравоохранения резервации.