знала, как Стоунхорна, как Инеа-хе-юкана, как сына прерий, чьи предки уже давно,
 а братья еще и сегодня дни и ночи колотят в барабаны при танцах.
Джо и Квини танцевали на подиуме вдвоем.
Майк в одиночестве стоял с букетом и растерянно озирался.
– Молодая женщина превосходно танцует, – пробормотал себе под нос Хаверман.
– Простите, что?
– Чудесно, миссис Карсон. Танцует как индейская богиня, которая выставлена на 
обозрение и все же не лишилась своей тайны.
– Хаверман!
– Простите, что?
– Век живи – век учись. Где это вы видали танцующую богиню?
– У миссис Холи есть бронзовая статуэтка.
– Ах, вот что. У нее есть еще и ацтекский божок. Что вы думаете о Джо?
– По-моему, не подходит. Ацтеки были кровожадным народом.
– Испанцы – не менее. Ой, их уже нет!
С последним звуком ударных инструментов Джо и Квини исчезли с подиума, и их 
было трудно снова найти в переполненном зале.
Они встали позади буфетной стойки, неподалеку от двух боковых дверей наружу, и 
они говорили друг с другом на родном языке, которого никто из белых не понимал.
– Майк этой его выходкой оставил мне, по его мнению, один единственный выход, – 
сказал Стоунхорн. – Он предоставил мне свободу остаться одним из них… или снова 
стать… К тебе он, очевидно, относится хорошо, ты нравишься ему. Ты 
привлекательна; наверное, он считает тебя интеллигентной и нас вместе переносит 
не так-то легко. И он, собака, демонстрирует все это на глазах полиции в 
штатском, которая за ним наблюдает и за мной, несомненно, – тоже. Проба сил – 
это по нему. Они будут еще раз совещаться и спорить, эти тайные судьи, и 
наверняка должны будут признать, что я никогда не плясал под их дудку, также и 
теперь не буду. Следовательно, они дают мне шанс и, вероятно, принесут меня в 
жертву Джеймсу… или даже Дженни, в чем я сомневаюсь… но если я хоть малейший 
знак подам, что я не хочу к ним обратно, тогда начнется другой танец и тогда 
заиграют другие инструменты, не гитары. Майк уже проявляет беспокойство у 
желтых роз.
– Не уйти ли нам, Инеа-хе-юкан?
– Потом я бы уже не хотел к этому возвращаться. А тебя Рассел может доставить к 
Элку, это было бы самое благоразумное.
– Уже сразу наружу, на свежий воздух? – вмешался посторонний голос.
Квини обернулась: перед ней стоял Джеймс. Кровь бросилась у нее к щекам: она 
ненавидела его. Джеймс был индеец. Поэтому она ненавидела его вдвойне: он был 
позором своего народа.
– По бренди, а? – Он велел налить три двойных, а здание, казалось, медленно 
раскачивалось вместе с танцующими.
– Надеюсь, три для тебя не слишком много, – ответил Джо. – Мы не пьем. Мы 
индейцы резервации, нам запрещено пить бренди, и мы благовоспитанные.
– Ты производишь на меня впечатление.
Джеймс не обратил внимания на предостережение Джо и опрокинул три стакана один 
за другим.
– За здоровье Кинга и Квини! Идемте же со мной за наш стол. Там много старых 
знакомых.
– Хорошо. Квини, я хочу еще раз поблагодарить Майка.
Все трое проворно пробрались сквозь толпу. Квини не одобряла решения мужа, но 
она подчинилась и в этот раз.
За бандитским столом с начала танцев освободилось много мест. Квини села рядом 
с Майком, который в сравнении с Джеймсом и Дженни казался ей ангелом-хранителем,
 хотя Стоунхорн говорил, что именно Майк его и преследует. Мир, в который она 
тут попала, был для нее чужд. Верх и низ менялись местами, черное превращалось 
в белое.
Джо пренебрег скамьей и табуретом и опустился на ящик в углу, подвинув его 
сначала сантиметра на два. Это был ящик, в котором, видимо, находились 
автоматические пистолеты. Теперь он установил точно, что сразу же за ящиком, 
недалеко от угла, находится один из запасных выходов, обозначение его было, 
однако, закрыто.
Майк взглянул на Джо, высоко подняв брови.
– Почему ты уселся в углу?
– Потому, что тут мое место.
Майк был недоволен. Он чувствовал, что его уловка разгадана.
– Слишком умные дети рано умирают. Это старая истина.
– Это уж как мне повезет, Майк! Что касается меня… глупым родился и немногому 
научился.
– Можно и со стороны нахвататься.

– «Канзас-Сити!»
26
– взывали между тем танцоры.

Морское чудище подошел к микрофону:
– Халли-галли! Выбирают дамы!
Дженни пригласил Джо на танец и потряс при этом своими пышными локонами.
Джо понял намерение: Дженни хочет его убрать с ящика. С саркастической усмешкой 
Джо принял приглашение. Он подал знак Квини, и та уселась на ящик.
Джеймс и Майк приглашали танцевать и ее. Но она отказалась: