присяжных всегда убедительно. И это им чуть было не удалось.
– Стоунхорн, кто же на самом деле убийца?
– Они не настолько глупы, чтобы мне это сказать. Вообще-то это, наверное, 
Дженни.
– Дженни – это жена Майка?

– Дженни – это мужчина, моя девочка, но мужчина, которого ты легко можешь 
принять за женщину. У него белокурые локоны, такие невероятно светлые природные 
локоны, что ты его моментально узнаешь. Раньше из этого получился бы прекрасный 
скальп. Он один из противнейших и опаснейших типов, которых я когда-либо 
встречал. Он второй в банде, в которой теперь подвизается убежавший от меня 
Джеймс. Дженни подобрал этого Джеймса. Значит, смотри не только на лошадей и 
бычков своего мужа, но посматривай немного и вокруг. На родео они меня, конечно,
 не застрелят, но я хочу знать, как они расставят свои силы, с кем будут 
говорить, с кем общаться. Понятно? Военный танец начнется, скорее всего, 
вечером при условленном шейке. Я не знаю, не договорились ли они уже. Во всяком 
случае, приглашены «Ньют Битсы»
19
. Эта группа слишком большая роскошь для небольшого городка. Значит, будет 
столпотворение, истерия – словом, подходящая для них обстановка. Если они тут 
не достигнут цели, тогда наверняка на пути домой. А Гарольда тебе нечего 
высматривать, за ним я буду наблюдать сам.

– Стоунхорн, я прошу тебя, подумай о Мэри.
Сказав это, Квини заметила по мужу, что лучше бы ей молчать.
– Он назвал меня вором, а знает, что я не воровал. Я попал в тюрьму… это было 
начало. Когда меня освободили, я не мог вернуться назад ни в эту школу, как 
рекомендовал директор тюрьмы суперинтенденту, ни в эту резервацию, ни к своему 
отцу. Адвокат, который со мной сидел, обратил на меня внимание Майка. Я начал с 
ним работать. Чтобы отомстить за себя. Всем отомстить… Но Дженни мою банду 
превратил в дерьмо.
И больше в продолжение поездки не было произнесено ни слова, Квини в мыслях 
была в том бурном дне, когда она возвращалась из школы и ехала этой дорогой в 
обратном направлении. Остов типи, деревянный фасад декоративного форта, домик 
сторожа пронеслись мимо. Встречный ветер трепал ее волосы. Тогда она ехала к 
своей судьбе. Она не раскаивалась. Нет. Но что ее угнетало, так это та 
невозмутимость, с которой ее муж говорил о гангстерах. Она поняла, что это был 
его мир, его ежедневная жизнь, что он научился ненавидеть несправедливость 
обывателей и их законы, что он, не признавая законов, способствовал 
преступлениям, что эти изверги, которых она ночью встретила в прерии, были как 
бы его братьями. Он их перестрелял. Но когда он говорил о них и об им подобных, 
он и сегодня еще говорил об этом словно о «работе» (так, уже будучи ранчеро, он 
говорил о лошадях), – ведь он из года в год делил с ними пищу, одежду, кров; 
повинуясь этим людям, действовал. Так Квини открылся с этой стороны смысл 
понятия «профессиональный преступник».
Стоунхорн ехал по пустынной дороге, выдерживая благоразумную скорость 
шестьдесят пять миль в час. Он не направился сразу к центру города, а поехал 
окружной дорогой к трущобам, к дому Элка. Дети опять, как и тогда, играли перед 
домом. Они узнали Квини и Джо Кинга и обрадовались. Элк и его жена были дома. 
Оказалось, что они уже знали о предстоящем приезде Кингов. Джо отдал Квини ключ 
зажигания и попрощался, чтобы сейчас же зайти к менеджеру родео. Площадка родео 
была расположена за городом, неподалеку от предместья.
Квини поиграла с детьми, а когда мать уложила их рано спать и сама, усталая, 
улеглась тоже, Квини посидела еще с Элком на втором топчане. Керосиновая лампа 
была потушена. Стало темно. Луна стояла в небе со своим приветливо-глупым лицом 
и куда-то манила людей неверным светом своих пустынь. Но для Квини луна была 
больше чем небесное светило. Это была магия.
И к одиннадцати вечера Джо еще не было, и Квини прилегла с краешку около жены 
Элка, сам он устроился спать на другом топчане.
В час пополуночи пришел Джо. Он завалился рядом с Элком и сразу заснул. А Квини 
еще долго не могла оторвать глаз от его освещенного луной лица. Она хотела 
навсегда запечатлеть его образ. Она одна бодрствовала, и глаза ее наполнились 
слезами. Она заметила еще, что от Джо пахнет алкоголем – хорошим виски.
В субботнее утро все поднялись рано, хотя этот день при пятидневной неделе был 
выходной и никто на работу не шел. Но Элк любил спокойно побыть с семьей перед 
богослужением, которое совершал в маленькой деревянной церкви для бедных. Джо 
принес с собой завтрак, и у жены Элка эта забота отпала. Все уселись на 
топчанах у стола и поели. Здесь никого не смущало, если на столе не было ничего,
 кроме черного хлеба. Свое жалованье Элк делил с безработными, которые не 
получали никакого пособия.
Джо, конечно, знал, что от него хотят услышать, и начал рассказывать:

– Кое-что идет не так, как я предполагал. Я хотел участвовать в борьбе с быком, 
за это я сделал взнос, а также и за ловлю телят в команде. Но у них не приехал 
бронк-рейтар
20
. И у них есть хорошие лошади, сильные, гибкие, обученные многим штукам. Одна – 
настоящий дьявол. Жаль упускать такую возможность… очень жаль. Но бронк и 
борьба с быком в один день – это и более крепкому мужчине слишком много, а я 
уже год как не тренировался. И от ловли бычков я не могу отказаться, – это