От таких слов погонщику верблюдов стало не по себе, но все равно он от рождения 
был очень жадный и ему было жалко даже с одним медяком расстаться, и вот он 
принялся хныкать и объяснять, и сказал, что времена нынче тяжелые, и, хотя он 
доставил в Басру [8 - Басра – часто упоминаемый в "Тысяче и одной ночи" 
торговый город и порт] большой груз и получил за него жирный куш, обратно он 
идет порожняком и потому на этом переходе не особенно много заработал. Тогда 
дервиш пошел дальше, сказав:

– Ладно, поступай как хочешь, да только я думаю, что на этот раз ты сделал 
ошибку и упустил счастливый случай.

Ну, ясно, погонщику верблюдов захотелось узнать, какой счастливый случай он 
упустил, – вдруг тут деньгами пахнет! Кинулся он за дервишем и стал так жалобно 
упрашивать простить его, что дервиш наконец сдался и говорит:

– Видишь вон тот холм? Так вот – в этом холме заключены все сокровища мира, и я 
ищу человека с добрым сердцем, мудрого и великодушного, а когда я его найду, я 
натру ему глаза особой мазью, и он увидит сокровища и сможет их оттуда забрать.

Тут погонщик верблюдов прямо весь вспотел от огорчения. Он начал плакать и 
стонать и на коленях умолять дервиша. Он сказал, что он именно такой человек и 
есть, и еще сказал, что может привести тысячу свидетелей, которые подтвердят, 
что никогда еще никто так точно его не описывал.

– Ладно, – сказал дервиш. – Если мы нагрузим сто верблюдов, ты отдашь мне 
половину?

Погонщик был так счастлив, что чуть не запрыгал от радости и сказал:

– Вот теперь ты говоришь дело!

Ударили они по рукам, дервиш вытащил шкатулку и натер погонщику правый глаз той 
самой мазью, и тогда холм открылся и они вошли, а там лежали огромные груды 
золота и драгоценных камней и так ярко сверкали, что казалось, будто все звезды 
упали с неба.

Ну вот, они с дервишем бросились к драгоценностям и нагрузили на каждого 
верблюда столько, сколько он мог выдержать. Затем они распрощались, и каждый 
отправился своей дорогой с полсотней верблюдов. Однако вскоре погонщик бегом 
бросился обратно, догнал дервиша и говорит:

– Ты не вхож в общество и тебе вовсе не нужно то, что ты получил. Будь добр, 
дай мне еще десять верблюдов.

– Ладно, – говорит дервиш, – может, ты прав.

Дервиш отдал ему десять верблюдов и пошел дальше с оставшимися сорока. Но 
погонщик опять с воплями бросается за ним, хнычет и ноет, и просит отдать ему 
еще десяток верблюдов, потому что, говорит он, тридцать верблюдов вполне 
достаточно, чтобы прокормить дервиша: они ведь живут очень бедно, своего 
хозяйства не ведут, а обедают где придется и только расписки оставляют.

Но тем дело не кончилось. Этот подлый пес возвращался снова и снова, пока не 
выклянчил всю сотню верблюдов. Тут он успокоился, и был очень благодарен, и 
сказал, что всю жизнь будет помнить дервиша, ибо никогда еще не встречал такого 
доброго и щедрого человека. Они пожали друг другу руки и снова разошлись.

Но не прошло и десяти минут, как погонщику верблюдов и этого показалось мало – 
он был самый подлый гад во всех семи графствах, – и он снова прибежал к дервишу.
 На этот раз он захотел, чтобы дервиш натер ему мазью другой глаз.

– Зачем? – спрашивает дервиш.

– Сам знаешь зачем, – ответил погонщик.

– Что я сам знаю? – говорит дервиш.

– Тебе меня не одурачить, – говорит погонщик. – Ты от меня что-то утаить хочешь,
 – ты сам отлично знаешь. Понимаешь, я думаю, что если мазь будет у меня и на 
втором глазу, то я увижу гораздо больше драгоценностей. Пожалуйста, натри мне 
глаз мазью.

Дервиш ему отвечает:

– Ничего я от тебя не утаивал. Знаешь, что будет, если я натру тебе второй глаз 
мазью? Ты больше никогда ничего не увидишь. Ты на всю жизнь останешься слепым.

И знаете, этот пройдоха ему не поверил. Нет, он просил, и умолял, и хныкал, и 
канючил до тех пор, пока дервиш не открыл свою шкатулку и не велел ему сделать 
самому, что он хочет. Он это сделал и, разумеется, в тот же миг ослеп.