Испуганный голос Гека ответил едва слышно:

– Пожалуйста, впустите меня! Это я, Гек Финн.

– Перед этим именем моя дверь всегда откроется, и ночью и днем. Входи, милый, 
будь как дома!

Такие слова бездомному мальчику приходилось слышать впервые, и никогда в жизни 
ему не говорили ничего приятнее. Он не мог припомнить, чтобы раньше кто-нибудь 
приглашал его быть как дома.

Дверь быстро отперли, и Гек вошел. Его усадили, а старик со всем своим выводком 
рослых сыновей стал поспешно одеваться.

– Ну, сынок, надеюсь, ты как следует проголодался, потому завтрак нам подадут, 
как только взойдет солнце, с пылу горячий, можешь быть спокоен! А мы с ребятами 
ждали тебя вчера, думали, что ты у нас заночуешь.

– Я уж очень испугался, – сказал Гек, – и убежал. Как пустился бежать, когда 
пистолеты выстрелили, так и не останавливался целых три мили. А теперь я пришел 
потому, что хотелось все-таки узнать, как было дело; и пришел перед рассветом, 
потому что боялся наткнуться на этих дьяволов, даже если они убиты.

– Ах ты бедняга! Видно, ты устал за эту ночь, – вот тебе кровать, ложись, когда 
позавтракаешь. Нет, они не убиты, вот что жалко. Видишь ли, мы знали, где их 
искать, с твоих же слов; подкрались на цыпочках и стали шагах в десяти от них; 
а на дорожке темно, как в погребе. И вдруг захотелось мне чихнуть! Вот 
незадача! Стараюсь удержаться – и не могу. Ну, думаю, сейчас чихну, – и чихнул! 
Я стоял впереди с пистолетом наготове, и только чихнул, эти мошенники зашуршали 
– и в кусты. А я кричу: «Пали, ребята!» – и сам стреляю прямо туда, где шуршит. 
Ребята мои тоже. Но все-таки они удрали, мерзавцы этакие, а мы гнались за ними 
через весь лес. Кажется, ре задели ни одного. Они оба сделали по выстрелу и 
тоже мимо. Как только не стало слышно шагов, мы сейчас же бросили погоню, 
спустились под гору и разбудили полицейских. Они собрали отряд и пошли в обход 
по берегу реки, а как только рассветет, шериф со своими людьми обыщет весь лес. 
Мои ребята тоже пойдут с ними. Хорошо бы знать, каковы эти мошенники с виду, 
это бы нам очень помогло. Да ведь ты их, верно, не рассмотрел в темноте?

– Нет, я их увидел еще в городе и пошел за ними.

– Вот это отлично! Так опиши их нам, опиши, мой мальчик!

– Один – это глухонемой испанец, которого видели в городе раза два, а другой – 
бродяга, весь в лохмотьях, страшная такая рожа.

– Довольно, милый, этих мы знаем! Я сам на них както наткнулся в лесу за домом 
вдовы Дуглас, и они от меня удрали. Ну, ступайте, ребята, да расскажите все это 
шерифу, а позавтракаете как-нибудь в другой раз!

Сыновья валлийца тут же ушли. Гек вскочил и побежал за ними к двери.

– Ох, ради бога, не говорите никому, что это я их выдал! Ради бога!

– Ну, ладно, Гек, если ты так хочешь, но ведь это только делает тебе честь.

– Ох, нет, нет! Ради бога, не надо!

Когда молодые люди вышли, старик валлиец сказал:

– Они никому не скажут, и я тоже. А почему ты не хочешь, чтобы другие знали?

Гек не пожелал объяснять, сказал только, что про одного из этих бродяг он и так 
уж много знает и не хочет ни за что на свете, чтобы бродяга про это узнал, а то 
он его убьет, непременно убьет.

Старик еще раз пообещал молчать и спросил:

– А все-таки почему ты за ними пошел? Они показались тебе подозрительными, да?

Гек помолчал, стараясь придумать самый уклончивый ответ. Потом начал:

– Как вам сказать, я ведь и сам тоже вроде бродяги, – так, по крайней мере, все 
считают, и я не обижаюсь; иной раз бывает, что из-за этого по ночам не сплю, 
все думаю, как бы мне начать жить по-другому. Вот и прошлой ночью так же было. 
Мне что-то не спалось, и я пошел бродить по улицам в полночь, и все думал да 
думал, а когда дошел до старого кирпичного склада рядом с трактиром Общества 
трезвости, то постоял, прислонившись к стенке, чтобы подумать как следует. А 
тут как раз идут эти двое, совсем близко, и несут что-то под мышкой. «Наверно, 
думаю, краденое». Один из них курил, а другой попросил огоньку; они