было под деревом, когда оно рухнуло.

Все в лагере было залито водой, и костер тоже, потому что, по свойственной их 
возрасту беспечности, мальчики и не подумали чем-нибудь прикрыть огонь от дождя.
 Было от чего прийти в отчаяние, так они промокли и озябли. Они красноречиво 
выражали свое горе; но скоро обнаружилось, что огонь ушел далеко под большое 
бревно, в том месте, где оно приподнималось, отделившись от земли, и от дождя 
укрылась тлеющая полоска в ладонь шириной. Мальчики терпеливо раздували огонь и 
подкладывали щепки и кору, доставая их из-под сухих снизу бревен, пока костер 
не разгорелся снова. Тогда они навалили сверху толстых сучьев, пламя заревело, 
как в горне, и мальчики опять повеселели. Они высушили вареный окорок и наелись 
досыта, а потом до самого рассвета сидели у костра, хвастаясь и приукрашивая 
ночное происшествие, потому что спать все равно было негде – ни одного сухого 
местечка кругом.

Как только первые лучи солнца прокрались сквозь ветви, мальчиков стало клонить 
ко сну, они отправились на отмель и улеглись там. Мало-помалу начало припекать 
солнце, и они нехотя поднялись и стали готовить завтрак. После еды они раскисли,
 едва двигались, и им опять захотелось домой.

Том это заметил и принялся развлекать пиратов чем только мог. Но их не 
прельщали ни шарики, ни цирк, ни купанье, ничто на свете. Он напомнил им про 
важный секрет, и это вызвало проблеск радости. Пока этот проблеск не угас, Том 
успел заинтересовать их новой выдумкой. Он решил бросить пока игру в пиратов и 
для разнообразия сделаться индейцами: Им эта мысль понравилась – и вот, не 
долго думая, все они разделись догола, вымазались с ног до головы полосами 
грязи, точно зебры, и помчались по лесу, собираясь напасть на английских 
поселенцев. Все они, конечно, были вожди.

Потом они разбились на три враждебных племени и бросались друг на друга из 
засады со страшными криками, убивая врагов и снимая скальпы тысячами. День 
выдался кровопролитный и, значит, очень удачный.

Они собрались в лагере к ужину, голодные и веселые, но тут возникло 
затруднение: враждебные племена не могли оказывать друг другу гостеприимство, 
не заключив между собой перемирия, а заключать его было просто невозможно, не 
выкурив трубки мира. Никакого другого пути они просто не знали. Двое индейцев 
пожалели даже, что не остались пиратами. Однако делать было нечего, и потому, 
прикинувшись, будто им это очень нравится, они потребовали трубку и стали 
затягиваться по очереди, как полагается, передавая ее друг другу.

В конце концов они даже порадовались, что стали индейцами, потому что это их 
кое-чему научило: оказалось, что теперь они могут курить понемножку, не уходя 
искать потерянный ножик, – их тошнило гораздо меньше и до больших неприятностей 
дело не доходило. Как же было упустить такую великолепную возможность, не 
приложив никаких стараний. Нет, после ужина они опять попробовали курить, и с 
большим успехом, так что вечер прошел очень хорошо. Они так гордились и 
радовались своему новому достижению, будто сняли скальпы и содрали кожу с шести 
племен. А теперь мы их оставим курить, болтать и хвастаться, так как можем пока 
обойтись и без них.



Глава XVII

Зато никто во всем городке не веселился в этот тихий субботний вечер. Семейство 
тети Полли и все Гарперы облачились в траур, заливаясь слезами неутешного горя. 
В городе стояла необычайная тишина, хотя, сказать по правде, в нем и всегда 
было довольно тихо. Горожане занимались своими делами с каким-то рассеянным 
видом и почти не разговаривали между собой, зато очень часто вздыхали. Для 
детей субботний отдых оказался тяжким бременем. Им совсем не хотелось играть и 
веселиться, и мало-помалу всякие игры были брошены.

К концу дня Бекки Тэтчер забрела на опустевший школьный двор, не зная, куда 
деваться от тоски. Но там не нашлось ничего такого, что могло бы ее утешить. 
Она стала разговаривать сама с собой:

– Ах, если б у меня была теперь хоть та медная шишечка! Но у меня ничего не 
осталось на память о нем! – И она проглотила подступившие слезы.

Потом, остановившись, она сказала себе:

– Это было как раз вот здесь. Если бы все повторилось снова, я бы этого не 
сказала, ни за что на свете не сказала бы. Но его уже нет; я никогда, никогда, 
никогда больше его не увижу.

Эта мысль окончательно расстроила Бекки, и она побрела прочь, заливаясь 
горючими слезами. Потом подошла кучка мальчиков и девочек – товарищей Тома и 
Джо; они остановились у забора и стали глядеть во двор, разговаривая 
благоговейным шепотом насчет того, где они в последний раз видели Тома, и как