— Я вас выручу, — сказал секретарь, — я дам вам лоцмана, который пойдет с вами. 
В двенадцать часов он будет на борту.

— Но если я рассчитаю С., он потребует с меня жалованье за весь сезон.

— Ну, уж это дело ваше и мистера С., капитан. Мы не можем вмешиваться в ваши 
частные дела.

Капитан бушевал, но тщетно. В конце концов ему пришлось рассчитать мистера С., 
заплатить ему около тысячи долларов и взять на его место лоцмана из Ассоциации. 
Теперь начинала посмеиваться другая сторона. С тех пор что ни день, то новая 
жертва; каждый день какой-нибудь возмущенный капитан со слезами и проклятием 
рассчитывал своего любимца — не члена союза — и устраивал в его каюте одного из 
членов ненавистной Ассоциации. Очень скоро безработных не членов Ассоциации 
набралось достаточное количество, хотя дела шли очень оживленно и в их услугах 
весьма нуждались. Положительно пришла очередь другой стороны издеваться: роли 
переменились. Уволенным жертвам, вместе с капитанами и судовладельцами, стало 
не до смеха; они в бешенство грозились отомстить, когда кончится сезон.

Вскоре посмеиваться могли только судовладельцы и команды тех пароходов, где оба 
лоцмана были не членами Ассоциации. Но и их триумф длился недолго. И вот 
почему: одно из строжайших правил Ассоциации гласило, что ее члены никогда, ни 
при каких обстоятельствах не должны давать информацию о фарватере «посторонним».
 К этому времени половина пароходов обслуживалась исключительно членами союза, 
а другая только исключительно «посторонними». На первый взгляд казалось, что 
если разговор идет о запрещении давать сведения, то обе партии окажутся в 
одинаковых условиях. Но дело обстояло иначе. В каждом большом городе, по всей 
реке, пароходы причаливали не непосредственно к пристани, а к специальной 
«причальной барже». В ней складывался груз для транспорта, а в каютах ее 
ночевали ожидающие пассажиры. На каждой такой барже-пристани правление 
Ассоциации поместило ящик, типа почтового, с особым замком; такие замки 
употреблялись исключительно почтовым ведомством Соединенных Штатов. Это был 
замок почтовых сумок, неприкосновенный государственный атрибут. После долгих 
просьб и уговоров правительство разрешило Ассоциации ввести у себя такие замки. 
Каждый член Ассоциации имел ключ, отпирающий упомянутые ящики. Когда члена 
Ассоциации кто-нибудь незнакомый спрашивал о фарватере, он смотрел, есть ли у 
того человека в руке такой ключ, — его держали по-особенному, и он являлся 
своего рода членским билетом Ассоциации (успех Ассоциации в Сент-Луисе и Новом 
Орлеане дал возможность открыть с десяток новых отделений во всех окрестных 
пароходных центрах) и если незнакомец в свою очередь не вынимал такой же ключ и 
не держал его соответствующим образом — его вопрос вежливо игнорировали. От 
секретаря Ассоциации каждый член союза получал пачку прямо-таки роскошных 
бланков — на отличной бумаге, с тщательно разграфленными напечатанными 
заголовками; заголовки были, примерно, такие: 



ПАРОХОД «ВЕЛИКАЯ РЕСПУБЛИКА»

Владелец Джон Смит

Лоцманы: Джон Джонс и Томас Браун

Переходы | Промеры | Знаки | Примечания


Во время рейса эти бланки заполнялись изо дня в день и опускались в ящики на 
баржах-пристанях. Например, как только оканчивался первый переход за 
Сент-Луисом, все статьи бланка заполнялись под соответствующими заголовками 
примерно так:

«Сент-Луис. Девять с половиной (футов). Корму привести на здание суда, нос — на 
сухой тополь за лесопилкой, пока но пройдете первую мель; дальше держите прямо».
 И потом, в разделе примечаний: «Обходить вплотную к обломкам затонувшего 
судна; очень важно: там, где поворот, под водой — новая коряга, проходите выше».


Лоцман, опуская такой бланк в ящик в Каире (записав в него все переходы от 
самого Сент-Луиса), вынимал и прочитывал множество свежих донесений (со 
встречных пароходов) о состоянии реки от Каира до Мемфиса, полностью 
ориентировался в дальнейшем, снова клал их в ящик и возвращался к себе на 
пароход, настолько вооруженный против всяких случайностей, что мог подвергнуть 
судно опасности только при совершенно невероятной собственной небрежности.

Представьте себе все преимущества этой замечательной системы на реке в тысячу 
двести, тысячу триста миль длиной, русло которой ежедневно меняется. Лоцману, 
вынужденному раньше довольствоваться тем, чтобы видеть мель раз или два в месяц,
 теперь помогала сотня зорких глаз, наблюдавших за нею, и великое множество 
умных голов, — все сочлены по Ассоциации подсказывали ему, как обойти трудное 
место. Вся информация была совершенно свежей, не более чем суточной давности.