Принц посмотрел ей в лицо и учтиво сказал:

— Твой сын здоров и не терял рассудка, добрая женщина! Успокойся! Отпусти меня 
во дворец, где он обретается ныне, и король, мой отец, возвратит тебе его без 
промедления.

— Король — твой отец! О дитя мое! Умоляю тебя, не повторяй этих слов, грозящих 
тебе смертью и всем твоим близким — погибелью! Стряхни с себя этот 
отвратительный сон! Память твоя заблудилась, верни ее на истинный путь! 
Посмотри на меня — разве я не твоя мать, которая родила тебя и любит тебя?

Принц покачал головой и неохотно ответил:

— Бог свидетель, как тяжело мне огорчать твое сердце, но, право же, я никогда 
не видал твоего лица.

Женщина опять села на пол и разразилась душераздирающими рыданиями и воплями.

— Ну что ж! Продолжайте комедию! — заревел Кенти. — Эй вы, Нэн и Бэт! Этакие 
невежи! Что же вы стоите в присутствии принца? На колени, вы, нищенское отродье,
 да кланяйтесь ему хорошенько! — И он опять залился грубым хохотом.

Девочки робко вступились за брата.

— Пошли его спать, отец! — сказала Нэн. — Пусть он выспится, отдохнет, и 
рассудок вернется к нему. Вели ему ложиться поскорее.

— Да, да, отпусти его спать, — сказала Бэт. — Разве ты не видишь, какой он 
сегодня усталый. Если ты дашь ему отдых, он завтра будет усерднее просить 
подаяния и воротится домой не с пустыми руками.

Эти слова отрезвили отца, и веселость его мгновенно исчезла. Мысли его 
направились на деловые заботы. Он сердито повернулся к принцу и сказал:

— Завтра мы должны заплатить два пенса хозяину этой дыры. Два пенса за полгода… 
немалая плата… Иначе нас выгонят вон. Покажи, что ты собрал сегодня! Тебе, 
лодырю, и просить неохота.

Принц сказал:

— Не оскорбляй меня своими пошлыми дрязгами! Повторяю тебе: я — сын короля.

Раздался звонкий удар — тяжелая рука Джона Кенти опустилась с размаху на плечо 
принца, и тот упал бы, если бы его не подхватила мать Тома; прижимая его к 
своей груди, она собственным телом защищала его от хлещущего града пинков и 
ударов. Перепуганные девочки забились в угол, но на помощь сыну поспешила 
пылавшая злобой бабка.



Принц вырвался из рук миссис Кенти и крикнул:

— Вы не должны страдать из-за меня, сударыня! Пусть эти свиньи тешатся надо 
мною одним.

Услыхав это, «свиньи» до того рассвирепели, что, не теряя времени, набросились 
на принца и жестоко исколотили его да кстати прибили и девочек с матерью за 
сочувствие к жертве.

— А теперь, — сказал Кенти, — все спать! Мне уже прискучила эта комедия!

Погасили огонь, и семья улеглась. Когда Джон и бабка захрапели, девочки 
пробрались к тому месту, где лежал принц, и заботливо укрыли его от холода 
соломой и ветошью. Потом к нему подкралась их мать и гладила его по волосам и 
плакала над ним, шепча ему на ухо несвязные слова жалости и утешения. Она 
сберегла для него немного еды, но от боли мальчик потерял аппетит — по крайней 
мере черные невкусные корки нисколько не привлекали его. Принц был тронут ее 
состраданием и смелым заступничеством и, поблагодарив ее в изысканных 
выражениях, посоветовал ей пойти спать и попытаться забыть свое горе. Он 
прибавил, что король, его отец, не оставит ее верности и доброты без награды. 
Этот новый припадок «безумия» сокрушил сердце бедной матери; она снова и снова 
прижимала его к груди и, наконец, ушла на свою постель вся в слезах.

И вот, в то время, как она лежала и плакала, раздумывая обо всем происшедшем, в 
голову ее закралась мысль, что в этом мальчике есть что-то такое неуловимое, 
почти незаметное, чего не было в Томе Кенти, будь он безумный или в здравом уме.
 Она не могла бы сказать, что именно вызывало ее сомнения, но сильный 
материнский инстинкт подсказывал ей, что чем-то этот мальчик чужой. А вдруг он 
ей и вправду не сын? О, нелепость! Она чуть не улыбнулась при этой мысли,