Тут я понял, что нечего попусту толковать с негром – все равно его ничему 
путному не выучишь. Взял да и плюнул.



Глава XV

Мы думали, что за три ночи доберемся до Каира[5 - Каир – город в США (штат 
Иллинойс), на реке Миссисипи.], на границе штата Иллинойс, где Огайо впадает в 
Миссисипи, – только этого мы и хотели. Плот мы продадим, сядем на пароход и 
поедем вверх по Огайо: там свободные штаты, и бояться нам будет нечего.

Ну а на вторую ночь спустился туман, и мы решили причалить к заросшему кустами 
островку, – не ехать же дальше в тумане! А когда я подъехал в челноке к кустам, 
держа наготове веревку, гляжу – не к чему даже и привязывать плот: торчат одни 
тоненькие прутики. Я обмотал веревку вокруг одного куста поближе к воде, но 
течение здесь было такое сильное, что куст вырвало с корнями и плот понесло 
дальше. Я заметил, что туман становится все гуще и гуще, и мне стало так 
неприятно и жутко, что я, кажется, с полминуты не мог двинуться с места, да и 
плота уже не было видно: в двадцати шагах ничего нельзя было разглядеть. Я 
вскочил в челнок, перебежал на корму, схватил весло и начал отпихиваться. 
Челнок не поддавался. Я так спешил, что позабыл его отвязать. Поднявшись с 
места, я начал развязывать веревку, только руки у меня тряслись от волнения, и 
я долго ничего не мог поделать.

Отчалив, я сейчас же пустился догонять плот, держась вдоль отмели. Все шло 
хорошо, пока она не кончилась, но в ней не было и шестидесяти шагов в длину, а 
после того я влетел в густой белый туман и потерял всякое представление о том, 
где нахожусь.

Грести, думаю, не годится: того гляди, налечу на отмель или на берег; буду 
сидеть смирно, и пускай меня несет по течению; а все-таки невмоготу было сидеть 
сложа руки. Я крикнул и прислушался. Откуда-то издалека донесся едва слышный 
крик, и мне сразу стало веселей. Я стрелой полетел в ту сторону, а сам 
прислушиваюсь, не раздастся ли крик снова. Опять слышу крик, и оказывается, я 
еду совсем не туда, а забрал вправо. А в следующий раз, гляжу, я забрал влево и 
опять недалеко уехал, потому что все кружил то в одну, то в другую сторону, а 
крик-то был слышен все время прямо передо мной.

Думаю: хоть бы этот дурак догадался бить в сковородку да колотил бы все время; 
но он так и не догадался, и эти промежутки тишины между криками сбивали меня с 
толку. А я все греб и греб – и вдруг слышу крик позади себя. Тут уж я совсем 
запутался. Или это кто-нибудь другой кричит, или я повернул кругом.

Я бросил весло. Слышу, опять кричат, опять позади меня, только в другом месте, 
и теперь крик не умолкал, только все менял место, а я откликался, пока крик не 
послышался опять впереди меня; тогда я понял, что лодку повернуло носом вниз по 
течению и, значит, я еду куда надо, если это Джим кричит, а не какой-нибудь 
плотовщик. Когда туман, я плохо разбираюсь в голосах, потому что в тумане не 
видно и не слышно по-настоящему, все кажется другим и звучит по-другому.

Крик все не умолкал, и через какую-нибудь минуту я налетел на крутой берег с 
большими деревьями, похожими в тумане на клубы дыма; меня отбросило влево и 
понесло дальше, между корягами, где бурлила вода – такое быстрое там было 
течение.

Через секунду-другую я снова попал в густой белый туман, кругом стояла тишина. 
Теперь я сидел неподвижно, слушая, как бьется мое сердце, и, кажется, даже не 
дышал, пока оно не отстукало сотню ударов.

И вдруг я понял, в чем дело, и махнул на все рукой. Этот крутой берег был 
остров, и Джим теперь был по другую его сторону. Это вам не отмель, которую 
можно обогнуть за десять минут. На острове рос настоящий большой лес, как и 
полагается на таком острове; он был, может, в пять-шесть миль длиной и больше 
чем в полмили шириной.

Минут, должно быть, пятнадцать я сидел тихо, насторожив уши. Меня, разумеется, 
уносило вниз по течению со скоростью четыре-пять миль в час, по этого 
обыкновенно не замечаешь, – напротив, кажется, будто лодка стоит на воде 
неподвижно; а если мелькнет мимо коряга, то даже дух захватывает, думаешь: вот 
здорово летит коряга! А что сам летишь, это и в голову не приходит. Если вы 
думаете, что ночью на реке, в тумане, ничуть не страшно и не одиноко, 
попробуйте сами хоть разок, тогда узнаете.

Около получаса я все кричал время от времени; наконец слышу, откуда-то издалека 
доносится отклик; я попробовал плыть на голос, только ничего не вышло: я тут же 
попал, должно быть, в целое гнездо островков, потому что смутно видел их по 
обеим сторонам челнока – то мелькал узкий проток между ними, а то, хоть и не 
видно было, я знал, что отмель близко, потому что слышно было, как вода