на этом месте! Ты же
выкинула тридцать тысяч дукатов собаке под хвост и утверждаешь,  что это  не
имеет значения! Кровь и гром, девочка! Что же тогда имеет значение?
     Блад решил, что пришло время вмешаться.  Мягко, но решительно он  вновь
уложил раненого на подушки.
     --  Успокоитесь  ли  вы  наконец  или  будете  продолжать   орать,  как
недорезанный теленок? Неужели вы еще недостаточно потеряли крови?
     Но Ферфакс отчаянно отбивался.
     -- Черт побери мою душу! Вы мелете вздор! Как я могу успокоиться, когда
эта дурочка...
     Но девушка прервала его. Она гордо выпрямилась, ее глаза, казалось, еще
сильнее почернели. Утраченное спокойствие вернулось к ней.
     -- Почему это тебя так  беспокоит, Джордж?  Пожалуйста, не забивай, что
это были мои драгоценности, и если я их потеряла, то это мое дело. Я считаю,
что  в  этот  вечер, когда я приобрела  так  много, это не  следует  считать
большой  потерей.  А  может  быть,  я  ошибаюсь,  Джордж?  Может  быть,  эти
драгоценности значат для тебя больше, чем я?
     Столь  откровенный вызов  привел Ферфакса в чувство. Он быстро пошел на
попятный,  разразившись  внезапным  хохотом,  показавшимся  Бладу  предельно
неискренним.
     -- Черт возьми! Ты сердишься на меня, Исабелита? Что поделаешь -- таков
уж мой характер. Вспыхиваю, как порох. А потеря тридцати тысяч дукатов может
вывести  из себя.  Ну ладно, пропади они пропадом! -- И он протянул руку. --
Поцелуй  меня  и прости, Исабелита.  Скоро  я куплю  тебе все драгоценности,
какие ты захочешь.
     -- Мне  не нужно драгоценностей, Джордж. --  Девушка  еще не  до  конца
смягчилась, так как малоприятные подозрения, пробудившиеся в ней, не утихли.
Однако она  подошла  к нему  и позволила взять себя  за руку. -- Никогда  не
сердись на меня  больше, Хорхито. Если бы  я так не  любила тебя, то меня бы
сильнее беспокоила эта шкатулка.
     -- Ну, разумеется, детка.
     Тим смущение заерзал на месте.
     -- Я, пожалуй, пойду на палубу, сэр. -- Дойдя до двери, он повернулся к
капитану Бладу. -- Этот черномазый подвесит вам койку.
     -- Тогда проводите меня, пожалуйста. Ночью мне здесь делать нечего.
     --  Если  ветер  не  переменится,  то мы доберемся  до  ПортРойяла[1] в
воскресенье вечером или  в понедельник утром, -- заметил, все еще стоявший в
дверях, шкипер.
     Блад застыл как вкопанный.
     -- До  Порт-Ройяла? --  медленно  переспросил  он.  --  Я  не хотел  бы
высаживаться там.
     --  А почему?  --  обернулся  к  нему  Ферфакс. -- Ведь  это английское
поселение. На Ямайке вам нечего бояться.
     -- И все-таки я не хотел бы  там высаживаться. В какой порт  вы зайдете
затем?
     Вопрос,  казалось,  позабавил   Ферфакса,   который   снова  насмешливо
улыбнулся.
     -- Это будет зависеть от многих обстоятельств.
     Ответ  этот  только   усилил   неприязнь,  которую  Блад   испытывал  к
англичанину.
     -- Я был бы  вам благодарен, если бы вы согласовали этот вопрос с моими
намерениями, учитывая, что я нахожусь здесь ради вашей пользы.
     -- Ради моей? -- Светлые брови Ферфакса долезли  вверх. -- Разрази меня
гром, неужели я не понимаю, что вы тоже удираете? Ну, хорошо, посмотрим, что
мы можем для вас сделать. Где бы вы хотели сойти на берег?
     -- Из Порт-Ройяла,  -- ответил Блад, с трудом подавив  раздражение,  --
для  вас  не  составит  большого труда  пройти  через  Наветренный пролив  и
высадить меня на северо-западном побережье Эспаньолы или даже на Тортуге.
     -- На Тортуге? -- Быстрый взгляд  светлых бегающих  глаз заставил Блада
пожалеть  о  сказанном.  Было  нетрудно догадаться,  какие  мысли  в  голове
Ферфакса. --  На  Тортуге, а? Значит, у вас есть дружки среди пиратов? -- Он
рассмеялся.  -- Ну-ну, это ваше дело. Сначала "Цапля" зайдет а Порт-Ройял, а
потом мы займемся вами.
     -- Я буду вам премного обязан,  -- поклонился  Блад,  почти  не скрывая
сарказма. -- Желаю вам доброй ночи, сэр. И вам тоже, мадам.

     1 Порт-Ройял -- город на острове Ямайка, принадлежавшем Англии.

III

     Некоторое время после того,  как  дверь  за ушедшим  закрылась, Ферфакс
лежал неподвижно, прищурив глаза. На его губах блуждала загадочная усмешка.
     -- Лучше бы ты поспал, Хорхито, -- наконец заговорила донья Исабела. --
О чем ты думаешь?
     Его ответ, казалось, не имел смысла.
     --  Я  думаю  о  том,  насколько  отсутствие парика изменяет  внешность
человека, который к тому же ирландец, хирург и хочет, чтобы его  высадили на
Тортуге.
     Девушка  решила, что у Ферфакса  начался  жар, и  снова  предложила ему
поспать. Когда она сказала, что уйдет из каюты, Ферфакс не пожелал и слышать
об этом. Проклиная сжигавшую его жажду, он умолял