область, не может рассчитывать на снисхождение.
     -- Понятно. --  Капитан Блад снял свою широкополую шляпу и вытер со лба
пот.
     Бладу следовало благодарить судьбу за  свое отсутствие во  время визита
дона Франсиско. Но опасность отнюдь не миновала. Вряд ли в Новой Испании был
человек, с кем капитану  Бладу хотелось  бы встретиться меньше, чем с бывшим
вицегубернатором Маракайбо,  гордым  испанским дворянином, который ныне  был
вынужден  по  причинам, указанным хозяином гостиницы, марать руки торговлей.
Предстоящая встреча должна была весьма обрадовать дона Франсиско, чего никак
нельзя  было сказать о капитане Бладе. Даже во время  своего  могущества дон
Франсиско  не  пощадил  бы его -- сейчас же  перспектива получить  пятьдесят
тысяч  только подхлестнула  бы мстительность этого  чиновника, переживавшего
тяжелые дни.
     Содрогаясь  при  мысли о  прошедшей  так близко  страшной  опасности  и
благодаря  небо за своевременное предупреждение,  капитан Блад  понимал, что
ему остается только  один выход. Теперь  уже невозможно дожидаться голландца
до утра --  он должен вырваться из  Рио-де-ла-Ача сейчас же,  на любом судне
или  хотя  бы  один  в  шлюпке. Но  не  следует  обнаруживать свой испуг или
поспешность.
     Блад нахмурил брови.
     -- Какая  жалость, что  я отсутствовал,  когда  приходил дон Франсиско!
Нельзя допустить,  чтобы он разыскивал меня снова. Я сам пойду  к нему, если
вы скажете мне, где он живет.
     -- О, разумеется. Вы найдете его дом на Калье-Сан-Блас, первый  поворот
направо. Там кто-нибудь покажет вам, где живет дон Франсиско.
     Капитан не стал ждать ни минуты.
     -- Я сейчас же отправлюсь туда, -- заявил он и зашагал прочь.
     Но, очевидно,  Блад забыл или неправильно понял  указание хозяина,  так
как вместо того,  чтобы свернуть направо, он свернул  налево и  быстро пошел
вниз по улице, ведущей к гавани и почти пустынной во время ужина.
     Он проходил мимо аллеи в пятидесяти ярдах от мола, когда из  ее глубины
раздался шум борьбы, лязг стали, женский крик и мужская брань.
     Учитывая создавшуюся ситуацию, Блад решил, что так как этот скандал его
не  касается,  то   ему  следует  думать   только  о  скорейшем  побеге   из
Рио-де-ла-Ача. Однако неожиданное восклицание остановило его.
     -- Perro ingles[1]

     1 Английская собака! (исп.).

     Блад понял,  что в  этой  темной  аллее  находится его соотечественник,
которого, по  всей вероятности, убивают. На чужбине  для любого человека, не
утратившего  окончательно  способность чувствовать, соотечественник является
братом. Он бросился в темноту, нащупывая на груди пистолет.
     Однако  пока  он  бежал,  ему пришло  в  голову,  что здесь и  без него
достаточно шума и  увеличивать его  никак не  в  его интересах. Поэтому Блад
спрятал  пистолет  в  карман  и  выхватил  рапиру. Тусклый свет позволил ему
разглядеть группу, к которой он приближался.
     Трое  мужчин  накинулись  на  четвертого,  стоявшего  спиной  к двери и
отчаянно защищавшегося, прикрывшись левой рукой наподобие щита. То,  что  он
мог  выдержать  натиск явно превосходивших сил,  служило доказательством его
необычайной крепости.
     На некотором  расстоянии от дерущегося квартета виднелась тонкая фигура
женщины в  мантии  и капюшоне  из черного шелка, беспомощно  опиравшейся  на
стену.
     Вмешательство Блада было быстрым, бесшумным и действенным. Он возвестил
о своем появлении, проткнув шпагой спину ближайшего из трех нападающих.
     -- Это уравняет силы, -- объяснил он и, вовремя вытащив клинок, перенес
свое внимание на сеньора,  который повернулся к нему, изрыгая богохульства и
демонстрируя  блестящее владение бранным  лексиконом, -- а  в этом искусстве
соперничать с кастильцами могли только каталонцы.
     Пригнувшись,  Блад  ловко парировал удар и  в следующий момент  пронзил
своей шпагой правую руку сквернослова.
     Вышедший  из строя испанец отскочил назад, схватившись за окровавленную
руку  и, продолжая изрыгать проклятия, в то время как третий испанец, оценив
изменившееся соотношение сил, превратившееся из  трех против одного в одного
против  двух,  причем  в  единственном  числе  остался  он  сам,   предпочел
ретироваться. В следующую секунду он вместе со своим раненым товарищем бежал
с поля боя, оставив третьего там, где он свалился.
     Спасенный Бладом человек едва не упал в обморок.
     -- Проклятые убийцы! -- задыхаясь воскликнул он. -- Еще минута -- и мне
бы пришел конец.
     Женщина быстро подбежала к нему.
     -- Vamos[1],  Хорхито!  Vamos!,  --  закричала она и внезапно перешла с
испанского на довольно  беглый английский язык. -- Скорее, любовь моя! Бежим
к лодке!

     1 Скорей (исп.).

     Упоминание о лодке  дало Бладу понять, что  его поступок, возможно,  не
останется без  награды. Очевидно, помогая незнакомцу,  он помог и себе,  так
как  лодка была  именно  тем, в чем он  нуждался  в настоящий момент  больше
всего.
     Ощупав руками неизвестного англичанина, Блад почувствовал мокрое на его
левом  плече. Перекинув руку раненого  через свою шею,  он обхватил  его  за
талию и приказал девушке следовать за ним.
     Как бы сильно не  испугало  ее  ранение  возлюбленного, она  немедленно
повиновалась, что послужило  доказательством  ее  смелости  и  практического
склада ума. Из открытых окон и дверных проемов высовывались испуганные лица,
вглядывающиеся во тьму  и пытавшиеся выяснить  причину  шума. Эти свидетели,
несмотря на  их  робость и  молчаливость,  все же  лишний  раз  подчеркивали
необходимость спешить.
     -- Пойдемте, -- сказала женщина. -- Сюда