ести еще одну ночь в открытом море. Впрочем, как и в прошлую ночь, на море 
был штиль, а налетавший порой легкий бриз благоприятствовал его пути на 
Гваделупу, которую он избрал своей целью. 
      Выйдя из бухты, он поставил парус и взял курс на север вдоль берега, где 
невысокие утесы отбрасывали иссиня-черные тени на серебрившуюся под луной 
морскую зыбь. Пинасса мягко рассекала это жидкое мерцающее серебро, и вскоре 
остров остался позади. Впереди было открытое море и десятимильный переход. 
      Неподалеку от Гранд-Терр, самого восточного из двух главных островов 
Гваделупы, капитан Блад решил переждать до рассвета. Когда занялась заря и 
ветер посвежел, он миновал Сент-Энн, где не встретил ни одного судна, обогнул 
остров, поплыл на северо-восток и часа через два приблизился к Порт дю Меуль. 
      В гавани стояло с полдюжины кораблей, и капитан Блад долго и внимательно 
к ним приглядывался, пока его внимание не привлекла к себе черная бригантина, 
пузатая, как фламандский олдермен, что наглядно выдавало ее национальность. 
Капитан Блад подогнал пинассу к борту бригантины и уверенно поднялся на палубу. 

      -- Мне нужно как можно быстрее добраться до Северного побережья 
Французской Эспаньолы, -- обратился он к суровому шкиперу. -- Я хорошо заплачу 
вам, если вы доставите меня туда. 
      Голландец окинул его не слишком приветливым взгляд ом. 
      -- Если вы так спешите, поищите себе другой корабль. Я иду в Кюрасао. 
      -- Я ведь сказал, что хорошо вам заплачу. Сорок тысяч реалов должны 
компенсировать вам эту задержку. 
      -- Сорок тысяч? -- Голландец поглядел на него с удивлением. Эта сумма 
превышала все, что он надеялся заработать за целый рейс. -- Кто вы такой, сэр? 
      -- Какое это имеет значение? Я тот, кто готов заплатить сорок тысяч. 
      Шкипер бригантины покосился на него, прищурив свои маленькие голубые 
глазки. 
      -- Платить будете вперед? 
      -- Половину вперед. Остальное я должен получить там, куда направляюсь. Но 
вы можете задержать меня на борту до тех пор, пока я не выплачу вам всех денег. 

      Боясь, как бы голландец его не надул, Блад решил не говорить ему, что у 
него все деньги при себе. 
      -- Ну что ж, сегодня ночью можно и отвалить, -- с расстановкой произнес 
шкипер. 
      Блад тотчас вручил ему один из своих мешочков. Второй он спрятал на дне 
бочки с водой в ларе пинассы, и там он и пролежал до тех пор, пока четырьмя 
днями позже бригантина не вошла в пролив между Эспаньолой и Тортугой. 
      Тут капитан Блад заявил, что теперь он намерен сойти на берег, уплатил 
шкиперу бригантины остальные деньги и спустился в свою пинассу. Когда шкипер 
увидел, что пинасса взяла курс не на Эспаньолу, а на север, в сторону Тортуги, 
этого оплота пиратства, подозрения, шевельнувшиеся в его душе, полностью 
подтвердились. Впрочем, с виду он остался все так же невозмутим. Он был 
единственным, кто, кроме самого Блада, оказался не внакладе в результате сделки,
 заключенной на острове Мари-Галант. 
      Так капитан Блад возвратился наконец на Тортугу, к своему пиратскому 
воинству, которое уже оплакивало его гибель. 
      А месяцем позже вместе со всей флотилией, состоявшей из пяти больших 
кораблей, он снова направился в Бассетерре, чтобы повидаться с полковником де 
Кулевэном, с которым, как он полагал, у него были кое-какие счеты. 
      Его появление в гавани во главе такой мощной флотилии взволновало не 
только население, но и гарнизон. Однако он явился слишком поздно. Полковника де 
Кулевэна его визит уже не мог взволновать, ибо полковник был посажен под арест 
и отправлен во Францию. 
      Эти сведения капитан Блад получил от нового военного коменданта острова 
Мари-Галант, полковника Сансэра, который принял капитана Блада со всеми 
почестями, подобающими флибустьеру, поставившему на рейде пять хорошо 
вооруженных кораблей. 
      Капитан Блад разочарованно вздохнул, услыхав эту новость. 
      -- Как жаль! А мне надо было сказать ему несколько слов. Уплатить 
небольшой должок. 
      -- Небольшой должок в сорок тысяч реалов, как я догадываюсь, -- сказал 
француз. 
      -- О, вы неплохо осведомлены, черт побери! 
      -- Когда главнокомандующий французскими вооруженными силами в Америке 
прибыл сюда, чтобы выяснить обстоятельства нападения испанцев на Мари-Галант, 
он обнаружил, что полковник де Кулевэн ограбил французскую колониальную казну 
на эту сумму. Доказательством послужила расписка, найденная в делах мосье де 
Кулевэна. 
      -- Так вот где он взял эти деньги! 
      -- Да, как видите. -- Лицо коменданта было серьезно. -- Грабеж -- тяжкое 
преступление и позорное деяние, капитан Блад. 
      -- Мне это известно. Я немало занимался этим и сам. 
      -- И, конечно, нет никакого сомнения, что его вздернут на виселицу, этого 
беднягу мосье де Кувэна. 
      Капитан Блад кивнул. 
      -- Ни малейшего сомнения, разумеется. Но мы побережем наши слезы, дорогой 
полковник, чтобы пролить их над чьим-либо более достойным прахом. 


РИФ ГАЛЛОУЭЯ


      Теперь уже не представляется возможным установить, получил ли Риф 
Галлоуэя свое наименование после тех событий, о которых я сейчас поведу свое 
повествование, или оно бытовало и раньше среди мореплавателей. Джереми Питт в 
своем судовом журнале не обмолвился об этом ни словом, и местонахождение столь 
миниатюрного островка трудно