тым румянцем. -- Н-не знаю, -- запинаясь, 
сказала она. 
      Вряд ли этот ответ был правдивым. Произошло так, словно сегодня утром с 
ее глаз спала пелена и наконец она увидела, как Питер Блад относился к людям. И 
это ощущение, запоздавшее на целые сутки, наполнило ее жалостью и тоской. 
      Лорд Джулиан достаточно хорошо знал женщин, чтобы продолжать сомневаться. 
Он склонил голову, чтобы скрыть гнев, сверкнувший в его глазах, ибо, будучи 
порядочным человеком, стыдился его и вместе с тем не мог его все же подавить. 
      И поскольку природа в нем была сильнее воспитания -- впрочем, как и у 
большинства из нас, -- лорд Джулиан с этого времени, почти вопреки своему 
желанию, начал заниматься тем, что весьма походило на подлость. Мне неприятно 
отмечать это в человеке, к которому вы, по-видимому, уже начали относиться с 
некоторым уважением. Однако истина заключалась в том, что желание уничтожить 
своего соперника и занять его место вытеснило в нем остаток расположения к 
Питеру Бладу. Он пообещал Арабелле использовать все свое влияние в защиту Блада.
 К сожалению, мне приходится сообщить, что он не только забыл о своем обещании, 
но втайне от Арабеллы стал подстрекать ее дядю и содействовать ему в 
составлении планов поимки и казни корсара. Если бы лорда Уйэда обвинили в этом, 
то, вполне возможно, он принялся бы доказывать, что он только выполняет свой 
долг, на что вполне резонно можно было бы ответить, что в этом деле его долг 
находится в плену у ревности. 
      Несколько дней спустя, когда ямайская эскадра вышла в море, в каюте 
флагманского корабля вицеадмирала Крофорда вместе с полковником Бишопом отплыл 
и лорд Джулиан Уэйд. В их поездке не было никакой необходимости. Более того, 
обязанности губернатора требовали, чтобы Бишоп оставался на берегу, а лорд 
Джулиан, как мы знаем, вообще не мог принести пользы на корабле. И все же они 
оба отправились на охоту за капитаном Бладом, причем каждый из них использовал 
свое положение в качестве предлога для удовлетворения личных целей. Эта общая 
задача как-то связала их между собой и создала какое-то подобие дружбы, которая 
при других обстоятельствах была бы невозможной между людьми, столь 
отличавшимися друг от друга по своему воспитанию и по своим стремлениям. 
      И вот охота началась. Они крейсировали у берегов острова Гаити, ведя 
наблюдение за Наветренным проливом и страдая от лишений, связанных с 
наступлением дождливого сезона. Но охота была безрезультатной, и месяц спустя 
они вернулись с пустыми руками в Порт-Ройял, где их ожидали крайне неприятные 
известия из Старого Света. 
      Мания величия Людовика XIV зажгла в Европе пожар войны. Французские 
легионеры опустошили рейнские провинции, а Испания присоединилась к 
государствам, объединившимся для своей защиты от неистовых притязаний короля 
Франции. И это еще было не самое худшее: из Англии, где народ изнемогал от 
изуверской тирании короля Якова, ползли слухи о гражданской войне. Сообщалось, 
что Вильгельм Оранский получил приглашение прибыть в Англию. Шли недели, и 
каждый прибывающий из Англии корабль доставлял в Порт-Ройял новые известия. 
Вильгельм прибыл в Англию, и в марте 1689 года на Ямайке узнали, что он вступил 
на английский престол и что Яков бежал во Францию, пообещавшую оказать ему 
помощь в борьбе с новым королем. 
      Родственника Сэндерленда не могли радовать такие известия. А вскоре было 
получено письмо от министра иностранных дел короля Вильгельма. Министр сообщал 
полковнику Бишопу о начале войны с Францией, что должно было отразиться и на 
колониях. В связи с этим в Вест-Индию направлялся генерал-губернатор лорд 
Уиллогби, и с ним для усиления ямайской эскадры, на всякий случай, следовала 
эскадра под командованием адмирала ван дер Кэйлена. 
      Полковник Бишоп понял, что его безраздельной власти в Порт-Ройяле пришел 
конец, даже если бы он и остался губернатором. Лорд Джулиан не получал никаких 
известий лично для себя и не имел понятия, что ему следует делать. Поэтому он 
устанавливал с полковником Бишопом более близкие и дружественные отношения, 
связанные с надеждами получить Арабеллу. Полковник же, опасаясь, что 
политические события вынудят его уйти в отставку, еще сильнее, чем прежде, 
мечтал породниться с лордом Джулианом, так как отдавал себе ясный отчет, что 
такой аристократ, как Уэйд, всегда будет занимать высокое положение. 
      Короче говоря, между ними установилось полное взаимопонимание, и лорд 
Джулиан сообщил полковнику все, что он знал о Бладе и Арабелле. 
      -- Единственное наше препятствие -- капитан Блад, -- сказал он. -- 
Девушка любит его. 
      -- Вы сошли с ума! -- воскликнул Бишоп. 
      -- У вас, конечно, есть все основания прийти к такому выводу, -- 
меланхолически заметил его светлость, -- но я в здравом уме и говорю так потому,
 что знаю об этом. 
      -- Знаете? 
      -- Совершенно точно. Арабелла сама мне в этом призналась. 
      -- Какое бесстыдство! Клянусь богом, я с ней разделаюсь по-своему! 
      -- Не будьте идиотом, Бишоп! -- Презрение, с каким лорд Джулиан произнес 
эти слова, охладило пыл работорговца гораздо скорее, чем любые доводы. -- 
Девушку с таким характером нельзя убедить угрозами. Она ничего не боится. Вы 
должны сдерживать свой язык и не вмешиваться в это дело, если не хотите 
навсегда погубить мои планы. 
      -- Не вмешиваться? Боже мой, но что же делать? 
      -- Послушайте! У Арабеллы твердый характер. Я полагаю, что вы еще