ему бы мне и не сказать вам напоследок? Причина все та же, 
милорд. Она толкала меня и на ссору с вами, чтобы иметь удовольствие проткнуть 
вас шпагой. Принимая ваш патент, я надеялся, что он поможет мне искупить свою, 
вину за прошлое в глазах мисс Бишоп, ради которой, как вы, вероятно, догадались,
 я и взял его. Но теперь я понял, что все это напрасно. Мои надежды -- это 
горячечный бред больного. Я понял также, что если Арабелла Бишоп, как мне 
кажется, из нас двоих предпочла вас, то думаю, что она поступила правильно. Вот 
почему я не хочу оставлять вас на корабле и подвергать опасности -- а такая 
опасность существует: нас могут обстрелять, мы будем защищаться. Слепой случай 
может вас погубить... 
      Пораженный лорд Джулиан уставился на Блада. Его длинное холеное лицо было 
очень бледно. 
      -- Боже мой! -- прошептал он. -- И вы... вы говорите это мне! 
      -- Я говорю вам это потому, что... Ах, черт возьми, ну, чтобы заставить 
ее понять, что вор и пират, которым она меня считает, все еще сохранил кое-что 
от тех времен, когда он был джентльменом. Ее счастье для меня драгоценней всего 
на свете. Зная об этом, она сможет... с большей теплотой вспоминать меня иногда,
 хотя бы только в своих молитвах. Это все, милорд! 
      Лорд Джулиан долго смотрел на корсара, а потом молча протянул ему руку. 
Блад также молча пожал ее. 
      -- Я не уверен, что вы правы, -- сказал лорд Джулиан. -- Возможно, что из 
нас двоих вы являетесь для нее лучшим. 
      -- Это только ваше мнение, милорд, а что касается Арабеллы, сделайте так, 
чтобы я оказался прав. Прощайте! 
      Лорд Джулиан крепко пожал ему руку. Затем он спустился в лодку и 
направился к берегу. Отплыв на некоторое расстояние, он помахал рукой Бладу, 
который, облокотившись на фальшборт, -- наблюдал за удаляющейся шлюпкой. 
      Часом позже, пользуясь легким бризом, "Арабелла" вышла из порта. Форт 
молчал. Ни один из кораблей ямайской эскадры не сделал и движения, чтобы 
помешать ее уходу. Лорд Джулиан хорошо выполнил поручение, и было ясно, что он 
подкрепил его своими личными распоряжениями. 


Глава XXIV. ВОЙНА


      Милях в пяти от Порт-Ройяла в открытом море, когда очертания побережья 
Ямайки стали затягиваться дымкой, "Арабелла" легла в дрейф, и к ее борту был 
подтянут шлюп, который она тащила за кормой. 
      Капитан Блад проводил своего невольного гостя к веревочному трапу. 
Полковник Бишоп, пребывавший в течение нескольких часов в состоянии смертельной 
тревоги, наконец вздохнул свободно. И по мере того как рассеивался его страх, к 
нему возвращалась его ненависть к дерзкому корсару. Но держался он осторожно. 
Если мысленно Бишоп и клялся не щадить по возвращении в Порт-Ройял ни усилий, 
ни нервов, чтобы захватить Питера Блада и доставить его к месту вечной стоянки 
на пирсе казней, то внешне он этого не показывал и старательно прятал свои 
чувства. 
      Питер Блад не питал никаких иллюзий в отношении Бишопа, но вел себя с ним 
так только потому, что настоящим пиратом он не был и никогда не хотел быть. В 
Карибском море вряд ли нашелся бы такой корсар, который отказал бы себе в 
удовольствии вздернуть мстительного и жестокого губернатора на нок-рее. Однако 
Питер Блад, во-первых, не принадлежал к корсарам такого типа, а во-вторых, он 
не мог забыть, что Бишоп был дядей Арабеллы. 
      Поэтому-то капитан и улыбнулся, глядя на пожелтевшее, одутловатое лицо 
Бишопа с маленькими глазками, уставившимися на него с нескрываемой 
враждебностью. 
      -- Желаю вам счастливого пути, дорогой полковник! -- любезно сказал он на 
прощание, и, судя по его спокойному виду, никто не догадался бы о сомнениях, 
раздиравших его сердце. -- Вы второй раз оказываете мне услугу в качестве 
заложника. Советую вам не делать этого в третий раз. Пора уж понять, что я 
приношу вам несчастье, полковник! 
      Шкипер Джереми Питт, стоя рядом с Бладом, мрачно наблюдал за отъездом 
губернатора. Позади них с суровыми и загорелыми лицами толпились дюжие пираты, 
и только железная воля их капитана мешала им раздавить Бишопа, как мерзкого 
клопа. Еще в Порт-Ройяле узнали они об опасности, грозившей Питеру Бладу, и 
хотя корсары, так же как и он, были рады развязаться с королевской службой, их 
все же глубоко возмутили обстоятельства, сделавшие эту развязку неизбежной. Они 
поражались сдержанности своего капитана в отношении этого мерзавца Бишопа. 
Губернатора со всех сторон встречали яростные взгляды пиратов, и чувство 
самосохранения подсказывало ему, что любое необдуманное слово, вырвавшееся у 
него, могло вызвать такой взрыв ненависти, от которой его не спасла бы уже 
никакая сила. Поэтому, оставляя корабль, он, не говоря ни слова, поспешно 
кивнул головой капитану и неуклюже спустился в шлюп. 
      Негры-гребцы, оттолкнувшись от красного корпуса "Арабеллы", согнулись над 
длинными веслами и, подняв паруса, направились в Порт-Ройял, рассчитывая 
добраться туда до наступления темноты. Грузный Бишоп, поджав толстые губы и 
скорчившись, как вареный краб, понуро сидел на корме. Злоба и жажда мщения 
овладели им сейчас с такой силой, что он забыл обо всем: и о своем страхе и о 
том, что он чудом спасся от петли. 
      На молу в Порт-Ройяле, около низкой зубчатой стены, его ожидали майор 
Мэллэрд и лорд Джулиан. С чув