ойяле. 
      Блад хотел вмешаться, но лорд Джулиан предупредил его: 
      -- Я вижу, сударь, что вы не можете понять сути дела. Если патент выдан 
по ошибке, то эта ошибка не моя. Я действую в соответствии с инструкциями лорда 
Сэндерленда. Его светлость, хорошо зная обо всех этих фактах, поручил мне 
передать патент капитану Бладу, если капитан Блад согласится его принять. 
      От испуга полковник Бишоп разинул рот: 
      -- Лорд Сэндерленд дал такое указание? 
      -- Да. 
      Не дождавшись ответа губернатора, который окончательно потерял дар речи, 
лорд Джулиан спросил: 
      -- Осмелитесь ли вы сейчас настаивать на том, что я ошибся? Берете ли вы 
на себя ответственность исправить мою ошибку? 
      -- Я... я... не думал... 
      -- Это я понимаю, сэр. Разрешите представить вам капитана Блада. 
      Волей-неволей полковник Бишоп вынужден был сделать самое любезное 
выражение лица, на какое только был способен. Однако все понимали, что под этой 
маской он скрывал лютую ярость. 
      А вслед за таким сомнительным началом положение дел не только не 
улучшилось, но, пожалуй, ухудшилось. 
      Лежа на кушетке, Блад думал еще и о другом. Он уже две недели находился в 
Порт-Ройяле, так как его корабль фактически вошел в состав ямайской эскадры. 
Когда весть об этом дойдет до острова Тортуга и корсаров, ожидающих его 
возвращения, имя капитана Блада, до сих пор пользовавшееся таким уважением 
"берегового братства", теперь будет упоминаться с омерзением. Недавние друзья 
будут рассматривать его поступок как предательство, как переход на сторону 
врага. Пройдет еще немного времени, и может случиться, что он поплатится за это 
своей жизнью. Ради чего ему нужно было ставить себя в такое положение? Ради 
девушки, которая все время упорно не замечает его? Он считал, что Арабелла 
по-прежнему питает к нему отвращение. За эти две недели она едва удостаивала 
его взглядом. А ведь именно для этого он ежедневно торчал в резиденции ее дяди, 
не обращая внимания на нескрываемую враждебность полковника. Но и это еще было 
не самое худшее. Он видел, что все свое время и внимание Арабелла уделяет 
только лорду Джулиану -- молодому и элегантному вельможе из числа бездельников 
Сент-Джеймского двора. Какие же надежды имелись у него, отъявленного 
авантюриста, изгнанного из общества, против такого соперника, который вдобавок 
ко всему был еще и несомненно способным человеком? 
      Нетрудно вообразить себе, какой горечью наполнилась его душа. Капитан 
Блад сравнивал себя с той собакой из басни, что выпустила из пасти кость, 
погнавшись за ее отражением. 
      Он попытался найти утешение в двух строках на странице открытой им книги: 

      Люби не то, что хочется любить, 
      А то, что можешь, то, чем обладаешь... 
      Но и любимый Гораций не мог утешить капитана Блада. 
      Его мрачные раздумья прервал приход шлюпки, которая, незаметно подойдя с 
берега, ударилась о высокий красный корпус "Арабеллы"; потом послышался чей-то 
хриплый голос, судовой колокол отчетливо и резко пробил две склянки, и вслед за 
ними раздался длинный, пронзительный свисток боцмана. 
      Эти звуки окончательно привели в себя капитана Блада, и он поднялся с 
кушетки. Его красивый красный мундир, расшитый золотом, свидетельствовал о 
новом звании капитана. Сунув в карман книгу, он подошел к резным перилам 
квартердека и увидел Питта, поднимавшегося по трапу. 
      -- Записка от губернатора, -- сказал шкипер, протягивая ему сложенный 
лист бумаги. 
      Капитан сломал печать и пробежал глазами записку. Питт, в просторной 
рубахе и бриджах, облокотясь на перила, наблюдал за ним, и его честное, 
открытое лицо выражало явную озабоченность и тревогу. 
      Блад, взглянув на Питта, засмеялся, но сразу же умолк, скривив губы. 
      -- Весьма повелительный вызов, -- сказал он, передавая своему другу 
записку. 
      Молодой шкипер прочел ее, а затем задумчиво погладил свою золотистую 
бородку. 
      -- Ты, конечно, не поедешь?! -- сказал он полувопросительно, 
полуутвердительно. 
      -- А почему бы и нет? Разве я не бываю ежедневно в форту?.. 
      -- Но он хочет вести разговор о нашем старом волке. Эта история дает ему 
повод для недовольства. Ты ведь знаешь, Питер, что только лорд Джулиан мешает 
Бишопу расправиться с тобой. Если сейчас он сможет доказать, что... 
      -- Ну, а если даже он сможет? -- беззаботно прервал его Блад. -- Разве на 
берегу я буду в большей опасности, чем здесь, когда у нас осталось не более 
пятидесяти равнодушных мерзавцев, которые так же будут служить королю, как и 
мне? Клянусь богом, дорогой Джереми, "Арабелла" здесь в плену, под охраной 
форта и вот этой эскадры. Не забывай этого. 
      Питт сжал кулаки и, не скрывая недовольства, спросил: 
      -- Но почему же в таком случае ты разрешил уйти Волверстону и другим? 
Ведь можно же было предвидеть... 
      -- Перестань, Джереми! -- перебил его Блад. -- Ну, скажи по совести, как 
я мог удержать их? Ведь мы так договорились.