этим хлынул поток слов, 
значения которых мадемуазель д'Ожерон не знала, но все же могла понять их 
грязный и гнусный смысл. 
      Она смертельно побледнела и вскрикнула от ужаса. Опомнившись, Левасер 
распахнул дверь и вышвырнул ее брата из каюты. 
      -- Бросьте этого мерзавца в трюм! -- проревел он, захлопывая дверь. 
      Взяв себя в руки, Левасер, заискивающе улыбаясь, повернулся к девушке. Но 
бледное лицо ее окаменело. До этой минуты она приписывала своему герою 
несуществующие добродетели; сейчас же все, что она увидела, наполнило ее душу 
смятением. Вспомнив, как он зверски убил голландского капитана, она сразу же 
убедилась в справедливости слов, сказанных ее братом об этом человеке, и на 
лице ее отразились ужас и отвращение. 
      -- Ну, что ты, моя дорогая? Что с тобой? -- говорил Левасер, приближаясь 
к ней. 
      Сердце девушки болезненно сжалось. Продолжая улыбаться, он подошел к ней 
и с силой притянул ее к себе. 
      -- Нет... нет!.. -- задыхаясь, закричала она. 
      -- Да, да! -- передразнивая ее, смеялся Левасер. 
      Эта насмешка показалась ей ужаснее всего. Он грубо тащил ее к себе, 
умышленно причиняя боль. Отчаянно сопротивляясь, девушка пыталась вырваться из 
его объятий, но он, рассвирепев, насильно поцеловал ее, и с его лица слетели 
последние остатки маски героя. 
      -- Глупышка, -- сказал он. -- Именно глупышка, как назвал тебя твой брат. 
Не забывай, что ты здесь по своей воле. Со мной играть нельзя! Ты знала, на что 
шла, поэтому будь благоразумна, моя кошечка! -- И он поцеловал ее снова, но на 
сей раз чуть ли не с презрением и, отшвырнув в сторону, добавил: -- Чтоб я 
больше не видел таких сердитых взглядов, а то тебе придется пожалеть об этом! 
      Кто-то постучал в дверь каюты. Левасер открыл ее и увидел перед собой 
Каузака. Лицо бретонца было мрачно. Он пришел доложить, что в корпусе корабля, 
поврежденного голландским ядром, обнаружена течь. Встревоженный Левасер 
отправился вместе с ним осмотреть повреждение. Пока стояла тихая погода, 
пробоина не представляла опасности, но даже небольшой шторм сразу же мог 
изменить положение. Пришлось спустить за борт матроса, чтобы он прикрыл 
пробоину парусиной, и привести в действие помпы... 
      Наконец на горизонте показалось длинное низкое облако, и Каузак объяснил, 
что это самый северный остров из группы Виргинских островов. 
      -- Надо поскорей дойти туда, -- сказал Левасер. -- Там мы отстоимся и 
починим "Ла Фудр". Я не доверяю этой удушливой жаре. Нас может захватить шторм..
. 
      -- Шторм или кое-что похуже, -- буркнул Каузак. -- Ты видишь? -- И он 
указал рукой через плечо Левасера. 
      Капитан обернулся, и у него перехватило дыхание. Не дальше как в пяти 
милях он увидел два больших корабля, направлявшихся к ним. 
      -- Черт бы их побрал! -- выругался он. 
      -- А вдруг они вздумают нас преследовать? -- спросил Каузак. 
      -- Мы будем драться, -- решительно сказал Левасер. -- Готовы мы к этому 
или нет -- все равно. 
      -- Смелость отчаяния, -- сказал Каузак, не скрывая своего презрения, и, 
чтобы еще больше подчеркнуть его, плюнул на палубу. -- Вот что случается, когда 
в море выходит изнывающий от любви идиот! Надо взять себя в руки, капитан! Из 
этой дурацкой истории с голландцем мы так просто не выкрутимся. 
      С этой минуты из головы Левасера вылетели все мысли, связанные с 
мадемуазель д'Ожерон. Он ходил по палубе, нетерпеливо поглядывая то на далекую 
сушу, то на медленно, но неумолимо приближавшиеся корабли. Искать спасения в 
открытом море было бесполезно, а при наличии течи в его корабле и небезопасно. 
Он понимал, что драки не миновать. Уже к вечеру, находясь в трех милях от 
побережья и намереваясь отдать приказ готовиться к бою, Левасер чуть не упал в 
обморок от радости, услыхав голос матроса с наблюдательного поста на мачте. 
      -- Один из двух кораблей -- "Арабелла", -- доложил тот. -- А другой, 
наверно, трофейный. 
      Однако это приятное сообщение не обрадовало Каузака. 
      -- Час от часу не легче! -- проворчал он мрачно. -- А что скажет Блад по 
поводу нашего голландца? 
      -- Пусть говорит все, что ему угодно! -- засмеялся Левасер, все еще 
находясь под впечатлением огромного облегчения, испытанного им. 
      -- А как быть с детьми губернатора Тортуги? 
      -- Он не должен о них знать. 
      -- Но в конце концов он же узнает. 
      -- Да, но к тому времени, черт возьми, все будет в порядке, так как я 
договорюсь с губернатором. У меня есть средство заставить д'Ожерона 
договориться со мной. 
      Вскоре четыре корабля бросили якоря у северного берега Вихрен Магра. Это 
был лишенный растительности, безводный, крохотный и узкий островок длиной в 
двенадцать миль и шириной в три мили, населенный только птицами и черепахами. В 
южной части острова было много соляных прудов. Левасер приказал спустить лодку 
и в сопровождении Каузака и двух своих офицеров прибыл на "Арабеллу". 
      -- Наша недолгая разлука оказалась, как я вижу, весьма прибыльной, -- 
приветствовал Левасера капитан Блад, направляясь с ним в свою большую каюту для 
подведения итогов. 
      "Арабелле" удалось захватить "Сантьяго" -- большой испанский 
двадцатишестипушечный корабль из Пуэрто-Рико, который вез 120 тонн какао, 40 
тысяч песо и различные ценности стоимостью в 10 тысяч песо. Две пятых