, что сразу не нашелся, что сказать. Потом он 
заорал: 
      -- Милостивый бог! Ты смеешь разговаривать со мной подобным тоном, 
собака? Ты осмеливаешься ставить мне условия? 
      -- А почему бы и нет? -- Синие глаза Блада смотрели в упор на полковника, 
и в них играл демон безрассудства, порожденный отчаянием. 
      В течение нескольких минут, показавшихся Бладу вечностью, Бишоп молча 
рассматривал его, а затем изрек: 
      -- Я слишком мягко относился к тебе. Но это можно исправить. -- Губы его 
сжались. -- Я прикажу пороть тебя до тех пор, пока на твоей паршивой спине не 
останется клочка целой кожи! 
      -- Вы это сделаете? Гм-м!.. А что скажет губернатор? 
      -- Ты не единственный врач на острове. 
      Блад засмеялся: 
      -- И вы осмелитесь сказать это губернатору, который мучается от подагры 
так, что не может даже стоять? Вы прекрасно знаете, что он не потерпит другого 
врача. 
      Однако полковника, охваченного диким гневом, нелегко было успокоить. 
      -- Если ты останешься в живых после того, как мои черномазые над тобой 
поработают, возможно, ты одумаешься. 
      Он повернулся к неграм, чтобы отдать приказание, но в это мгновение, 
сотрясая воздух, раздался мощный, раскатистый удар. Бишоп подскочил от 
неожиданности, а вместе с ним подскочили оба его телохранителя и даже внешне 
невозмутимый Блад. После этого все они, как по команде, повернулись лицом к 
морю. 
      Внизу, в бухте, там, где на расстоянии кабельтова [21] от форта стоял 
большой красивый корабль, заклубились облака белого дыма. Они целиком скрыли 
корабль, оставив видимыми только верхушки мачт. Стая испуганных морских птиц, 
поднявшаяся со скалистых берегов, с пронзительными криками кружила в голубом 
небе. 
      Ни полковник, ни Блад, ни Питт, глядевший мутными глазами на голубую 
бухту, не понимали, что происходит. Но это продолжалось недолго -- лишь до той 
поры, как английский флаг быстро соскользнул с флагштока на грот-мачте и исчез 
в белой облачной мгле, а на смену ему через несколько секунд взвился 
золотисто-пурпурный стяг Испании. Тогда все сразу стало понятно. 
      -- Пираты! -- заревел полковник. -- Пираты! 
      Страх и недоверие смешались в его голосе. Лицо Бишопа побледнело, приняв 
землистый оттенок, маленькие глазки вспыхнули гневом. Его телохранители в 
недоумении глядели на хозяина, выкатив белки глаз и скаля зубы. 


Глава VIII. ИСПАНЦЫ


      Большой корабль, которому разрешили так спокойно войти под чужим флагом в 
Карлайлскую бухту, оказался испанским капером [22]. Он явился сюда не только 
для того, чтобы расквитаться за кое-какие крупные долги хищного "берегового 
братства", но и для того, чтобы отомстить за поражение, нанесенное "Прайд оф 
Девон" двум галионам [23], шедшим с грузом ценностей в Кадикс. Поврежденным 
галионом, скрывшимся с поля битвы, командовал дон Диего де Эспиноса-и-Вальдес 
-- родной брат испанского адмирала дона Мигеля де Эспиноса, очень вспыльчивого 
и надменного господина. 
      Проклиная себя за понесенное поражение, дон Диего поклялся дать 
англичанам такой урок, которого они никогда не забудут. Он решил позаимствовать 
кое-что из опыта Моргана [24] и других морских разбойников и предпринять 
карательный налет на ближайшую английскую колонию. К сожалению, рядом с ним не 
было брата-адмирала, который мог бы отговорить Диего де Эспиноса от этакой 
авантюры, когда в Сан Хуан де Пуэрто-Рико он оснащал для этой цели корабль 
"Синко Льягас". Объектом своего налета он наметил остров Барбадос, полагая, что 
защитники его, понадеявшись на естественные укрепления острова, будут 
застигнуты врасплох. Барбадос он наметил еще и потому, что, по сведениям, 
доставленным ему шпионами, там еще стоял "Прайд оф Девон", а ему хотелось, 
чтобы его мщение имело какой-то оттенок справедливости. Время для налета он 
выбрал такое, когда в Карлайлской бухте не было ни одного военного корабля. 
      Его хитрость осталась нераскрытой настолько, что, не возбудив подозрений, 
он преспокойно вошел в бухту и отсалютовал форту в упор бортовым залпом из 
двадцати пушек. 
      Прошло несколько минут, и зрители, наблюдавшие за бухтой, заметили, что 
корабль осторожно продвигается в клубах дыма. Подняв грот [25] для увеличения 
хода и идя в крутом бейдевинде [26], он наводил пушки левого борта на не 
подготовленный к отпору форт. 
      Сотрясая воздух, раздался второй залп. Грохот его вывел полковника Бишопа 
из оцепенения. Он вспомнил о своих обязанностях командира барбадосской милиции. 

      Внизу, в городе, лихорадочно били в барабаны, слышался звук трубы, как 
будто требовалось еще оповещать об опасности. 
      Место полковника Бишопа было во главе немногочисленного гарнизона форта, 
который испанские пушки превращали сейчас в груду камней. 
      Невзирая на гнетущую жару и свой немалый вес, полковник поспешно 
направился в город. За ним рысцой трусили его телохранители. 
      Повернувшись к Джереми Питту, Блад мрачно улыбнулся: