Майн Рид
Золотой браслет, вождь индейцев



Глава 1. СМЕНА КАРАУЛА


Прелестное июньское утро. На плацу перед зданием военной школы в Вест-Пойнте
note 1
происходит смена караула.

Воспитанники, или кадеты, в серых мундирах стоят рядами и молча, но уставу, 
смотрят вперед на пятнадцать шагов перед собой; в это время офицер, худой и 
длинный как оса, производит смотр.
По мере того как подвигается инспектор, кадеты один за другим, отдавая честь, 
подают ему свои ружья. Тот хватает ружье, свирепо оглядывает кадета, а потом, 
отдавая ружье, замахивается им так, будто хочет ударить бедного юношу.
На первый взгляд, все эти вытянутые кадетские фигуры, с блестящими на солнце 
пуговицами, представляются совершенно одинаковыми. Неподвижные и бесстрастные, 
эти лица кажутся сосредоточенными только на том, чтобы скрыть индивидуальность 
их владельцев. А между тем, присмотревшись внимательнее, нельзя не заметить, 
насколько они разные, эти «завтрашние» офицеры.
У одних волосы темные, у других светлые. Этот мал ростом, тот велик; глаза 
одного светятся умом, глаза другого тусклы и совершенно лишены выражения.
По временам случается, что какой-нибудь кадет, забыв уставные «пятнадцать шагов 
перед собой», вскинет глаза на группу молодых девушек, присутствующих на параде 
и стоящих немного позади инспектирующего офицера. Голова же кадета остается в 
прежнем положении, одни только глаза нарушают строгую дисциплину.
– Ну посмотри, Жюльета, – говорит одна из милых зрительниц своей соседке, – 
какие они смешные: точно каждый из них проглотил аршин – не пошевельнутся. Ну 
кто-то бы, глядя на них, подумал, что это те самые, которых мы видели на 
последнем балу у генерала!
– Какое ты еще дитя, моя милая! Они всегда такие на параде, – отвечает Жюльета 
с видом некоторого превосходства.
Самоуверенность барышни объясняется тем, что она живет уже три недели в 
Вест-Пойнте, а подруга ее прибыла туда только вчера – и прямо из пансиона.
– А что он такое говорит? – спрашивает та же неискушенная зрительница в то 
время, как офицер остановился перед одним из кадетов и что-то грубо сказал.
Жюльета схватила за руку подругу.
– Прислушаемся, Нетти.
– Это что такое? – гремит офицер, указывая место на мундире, где недостает 
одной пуговицы.
Кадет, к которому офицер обратился с грозным вопросом, – стройный юноша с 
белокурыми волосами, с открытым и умным лицом. Он краснеет до ушей, глядит на 
указанное место мундира и – о, ужас! – убеждается, что одной пуговицы, 
действительно, нет.
– Я, должно быть, потерял ее, – говорит он, страшно конфузясь.
– И в таком виде вы осмелились явиться на развод?! Отправляйтесь тотчас под 
арест и скажите фельдфебелю, чтобы прислал кого-нибудь на ваше место.
Не возражая, нарушитель берет ружье на плечо и делает три шага назад, выходя из 
рядов. Потом, повернувшись на каблуках, делает пол-оборота направо и марширует 
к казарме, так же отчетливо, как будто находится все еще в строю.
А офицер, с гордым сознанием исполненного долга, продолжает смотр.
– В чем дело, Жюльета? Что сделал этот молодой человек, и за что его услали? – 
спросила все та же любопытная, не расслышав ни единого слова.
Жюльете очень хотелось показать, что она отлично все понимает, на самом же деле 
она понимала не более своей подруги.
– Вероятно, офицер дал какое-нибудь поручение этому кадету, – ответила она 
уклончиво.
Но стоящий подле нее большой и плотный господин с красным лицом улыбается, 
слушая их разговор, и берется разъяснить дело.
– Этого кадета отправили под арест за то, что он явился на смену караула, т. е. 
на развод, в мундире с оторванной пуговицей.
– Оторванная пуговица! – вскричала Нетти. – Как, их наказывают за такие 
пустяки? Но, Корнелиус, вы, должно быть, ошибаетесь… ведь эти кадеты 
обыкновенно подносят дамам свои пуговицы, как подносят букеты… У Жюльеты этих 
пуговиц, я думаю, целая дюжина.
Корнелиус Ван Дик сделался еще краснее и бросил сердитый взгляд на свою кузину 
Жюльету.
– Целая дюжина! – воскликнул он. – А ведь она здесь всего каких-нибудь три 
недели…
– Экая важность! И у меня уже есть одна пуговица, а я здесь только со 
вчерашнего дня.
– Все вы на один покрой, – сказал разгоряченный молодой человек, – все, сколько 
вас ни есть; вы готовы видеть героя в каждом балбесе. Слава Богу, мне не нужно 
испытывать четыре года подобного рабства, чтобы попасть в армию.
Нетти сделала маленькую гримаску, может быть, неприличную для взрослой барышни, 
но она ведь только что вышла из пансиона, и к тому же Корнелиус и ей приходился 
двоюродным братом.