неряшливо одетые солдаты слоняются по форту или стоят группами в неуклюжих 
позах; и лишь у немногих опрятный вид: ремни начищены белой глиной, штыки 
примкнуты – это часовые на посту. Среди них бродят неряшливо одетые женщины – 
их жены и прачки, в их числе несколько смуглых скво
note 35
, тут же пронзительно визжат младенцы. Иногда торопливо проходят офицеры, 
которых легко узнать по темно-синим тужуркам. А рядом джентльмены в штатском – 
это приезжие или вольнонаемные служащие форта. Далее следует менее благородная 
публика – маркитанты
note 36
, торговцы быками, погонщики, мясники, проводники, охотники, игроки или просто 
бродяги и бездельники. Кое-где мелькают слуги – негры и дружественно 
настроенные индейцы. Наконец, вы можете натолкнуться на важного 
правительственного агента… Вообразите, что над всем этим развевается 
американский флаг – белые звезды на голубом поле,

– и перед вами предстанет картина, которую я увидел, когда въехал в ворота 
форта Кинг.
* * *
За последнее время я отвык от верховой езды, и поездка очень утомила меня. Хотя 
я и слышал сигнал побудки, но так как еще не приступил к своим служебным 
обязанностям, то не обратил на него никакого внимания и проспал. Вторично меня 
разбудили доносившиеся в открытое окно звуки труб и барабанный бой. Я узнал 
мелодию парадного марша и сразу вскочил с постели. В это время вошел Джек 
помочь мне одеться.
– Смотрите-ка, масса Джордж! – воскликнул он, показывая на окно. – Кажется, 
собрались семинолы со всей Флориды! Вуф, сколько их тут!
Я выглянул в окно. Зрелище было живописное и внушительное. Внутри ограды форта 
со всех сторон сбегались солдаты и строились в роты, готовясь к параду. Теперь 
все они были аккуратно одеты и в своих наглухо застегнутых мундирах, лихо 
сдвинутых набок шапках, с начищенными до снежной белизны ремнями, с винтовками, 
штыками и пуговицами, сверкавшими на солнце, представляли собой великолепное 
зрелище военной мощи. Среди солдат расхаживали офицеры в роскошных мундирах и 
блистающих эполетах. Поодаль стоял генерал, окруженный офицерами штаба. Их 
можно было отличить по черным шляпам с красными и белыми петушиными перьями. 
Тут же находился и уполномоченный в чине генерала, одетый в полную парадную 
форму.
Весь этот парад был рассчитан на то, чтобы произвести впечатление на индейцев. 
Кроме военных, здесь присутствовало и несколько штатских в хороших костюмах. 
Это были окрестные плантаторы; среди них я увидел Ринггольдов – отца и сына. Но 
за оградой форта зрелище было куда живописнее.

На обширной равнине, которая простиралась на несколько сот ярдов перед фортом, 
небольшими группами расположились индейские воины в своем великолепном военном 
одеянии. Все они были в головных уборах из перьев и украшены татуировкой. Хотя 
в их военном облачении и чувствовался некий общий стиль, но все они были одеты 
по-разному. На одних – охотничьи рубашки, штаны и мокасины из оленьей кожи, 
богато расшитые бахромой, бусами и блестками. На других – одеяния из пестрого 
ситца, полосатого или цветного, и суконные штаны – синие, зеленые или красные, 
застегнутые ниже колена; концы украшенных бусами гетр, вышитых блестками и 
мишурой, свисали с ног. Вампумы
note 37
самой яркой расцветки охватывали талии, за них были заткнуты длинные ножи, 
томагавки, а у некоторых и пистолеты, сверкавшие богатой серебряной оправой, – 
все это предметы, доставшиеся индейцам в наследство от испанцев. Иные вместо 
пояса обмотали испанский шарф из алого шелка, и его обшитые бахромой концы 
спускались спереди, придавая особое изящество костюму. Не меньшее разнообразие 
представляли и головные уборы: на некоторых были диадемы из пестрых перьев, на 
других – похожие на каски шапки из меха черной белки, рыси или енота. При этом 
морда зверя часто самым фантастическим образом красовалась над лицом индейца. У 
многих головы были украшены широкими лентами из вышитой ткани, из которых 
торчали перья грифа или тончайшая паутина журавлиных перьев. Кое-кто из воинов 
был украшен перьями самой большой птицы Африки – страуса.

Все индейцы были вооружены длинными охотничьими ружьями; у каждого на ремне, 
перекинутом через плечо, висели рог с порохом и патронташ. Лук и стрелы были 
только у юношей, которые пришли сюда вместе со взрослыми.
Дальше виднелись палатки, раскиданные по опушке леса, – там индейцы разбили 
свой лагерь. Развевавшиеся над палатками флаги обозначали различные племена, 
которым принадлежали эти палатки. Женщины в длинных платьях бродили между 
палатками, а их темнокожие младенцы возились в траве.
Я увидел индейцев, когда они уже собрались перед оградой форта. Одни стояли 
небольшими группами и разговаривали, другие переходили от группы к группе и, 
видимо, советовались. Мне бросилась в глаза горделивая осанка этих людей. Я 
любовался их свободными и смелыми движениями, столь не похожими на скованную 
поступь вымуштрованного солдата. Сравнение было явно в пользу индейцев. Когда я 
смотрел на стоявших плечом к плечу, нога к ноге солдат, как бы застывших в 
строю, а затем на украшенных перьями индейских воинов, гордо шагавших по своей 
родной земле, я не мог отделаться от мысли, что мы сумеем победить их только 
благодаря своему численному превосходству.