В 1821 году испанский флаг перестал развеваться на бастионах фортов святого 
Августина и святого Марка. Испания отказалась от притязаний на эту прекрасную 
область – одно из своих последних владений в Америке. Правда, у испанцев во 
Флориде был лишь плацдарм, за который они продолжали цепляться. Индейцы 
постепенно вытеснили испанцев из широких просторов страны в крепости. Испанские 
асиенды
note 17
превратились в руины. Лошади и коровы одичали и бродили по саваннам; некогда 
процветавшие плантации поросли сорными травами. В продолжение столетий испанцы 
владели страной и за это время построили много великолепных зданий. Развалины 
этих зданий, гораздо более внушительных, чем те, которые пытались строить 
англосаксы, пришедшие им на смену, и поныне свидетельствуют о прежней славе и 
силе Испании.

Но индейцам не суждено было долго владеть землей, которую они отвоевали. Другое 
племя белых людей, равное им по храбрости и силе, наступало с севера. 
Краснокожие видели, что рано или поздно им придется уступить свои владения.

Уже раз им пришлось столкнуться с бледнолицыми захватчиками, которые шли вперед 
под предводительством сурового солдата, теперь занимавшего президентское кресло
note 18
. Тогда они потерпели поражение и принуждены были отступить дальше на юг, в 
центр полуострова. Здесь, однако, их неприкосновенность была обеспечена 
договором. Соглашение, заключенное в торжественной обстановке и скрепленное 
торжественными клятвами, гарантировало им права на землю, и семинолы были 
удовлетворены.

Увы! Договоры между сильными и слабыми – всегда вещь условная, и нарушаются они 
по желанию первых. И в этом случае условие было постыдно нарушено.
Белые искатели приключений пришли и поселились около индейской границы. Они 
бродили по земле индейцев – и неспроста. Они осматривали земли и видели, что 
земли превосходны, что на них можно выращивать рис и хлопок, сахарный тростник 
и индиго, оливки и апельсины. В них зажглось непреодолимое желание овладеть 
этой землей. Более того: они твердо решили, что она будет принадлежать им.
Правда, существовал договор, но какое им было дело до договоров! Рыцари легкой 
наживы, голодные плантаторы из Джорджии и Каролины, торговцы неграми со всех 
концов Южных штатов – что значил договор в их глазах, особенно договор, 
заключенный с краснокожими? Договор должен быть расторгнут! От него надо 
избавиться!

«Великий Отец"
note 19
, едва ли более щепетильный, чем они, одобрил этот план.

«Да, – сказал он, – прекрасно! Землю у семинолов надо отобрать. Они должны уйти 
в другие места. Мы найдем им новую родину на Западе, на огромных равнинах. Там 
у них будут широкие просторы для охоты. Эти места останутся за ними навсегда».
«Нет, – отвечали семинолы, – мы не хотим переселяться. Мы довольны своей землей,
 мы любим нашу родину и не хотим покидать ее. Мы не уйдем!»
«Значит, вы не согласны уйти добровольно? Пусть будет так! Но мы сильны, а вы 
слабы. Мы заставим вас уйти силой!»
Если это были и не буквальные слова ответа Джексона семинолам, то смысл их был 
именно таков.
Но в мире существует общественное мнение, и оно должно быть удовлетворено. Даже 
тираны не любят открыто нарушать договоры. В данном случае интересы 
политической партии играли даже более важную роль, чем мировое общественное 
мнение, и необходимо было придать действиям этой партии хотя бы видимость 
законности.
Индейцы продолжали упорствовать – они любили свою родную землю. Они 
отказывались покинуть ее – что ж тут удивительного?
Надо было найти повод, чтобы вытеснить индейцев из их страны. Старое оправдание,
 что индейцы были только праздными лентяями-охотниками и не возделывали свои 
земли, не годилось. Это была просто ложь. Семинолы были не только охотниками, 
но и земледельцами. Их способы обработки земли, может быть, и считались грубыми 
и примитивными, но разве это достаточный повод для того, чтобы изгнать их?
Этот предлог не годился, зато легко нашлись другие. Хитрый уполномоченный, 
который был послан к индейцам «Великим Отцом», вскоре придумал разные уловки. 
Это был один из тех людей, которые в совершенстве изучили искусство «мутить 
воду», и он применил это искусство самым блестящим образом.
Скоро повсюду пошли слухи о бесчинствах индейцев: о краже скота, лошадей, о 
разгроме плантаций, об убийствax и ограблении путешественников – все это якобы 
была работа «диких семинолов».
Продажная пограничная пресса, всегда готовая вызвать всеобщее чувство ярости и 
ненависти, не упустила случая и сочла своим долгом преувеличить эти слухи. Но 
кто именно писал в газетах о провокациях, мстительности, несправедливостях и 
жестокостях, чинимых другой стороной, то есть индейцами? Все эти темные 
личности тщательно скрывались.
Вскоре в стране были вызваны враждебные чувства к семинолам.
«Уничтожить дикарей!.. Затравить их!.. Выгнать их прочь из страны! Прогнать их