вырыли. Вскоре все стало ясно.
Нас подвели к краю могилы, схватили за плечи и опустили в землю. Ямы оказались 
нам как раз по горло. Негры быстро забросали ямы землей и притоптали ее. Теперь 
на поверхности оставались одни наши головы.
Положение было действительно нелепое. Мы сами могли бы рассмеяться, если бы не 
знали, что находимся в своих могилах.
Толпа дьяволов с интересом наблюдала за нами, разражаясь по временам взрывами 
дикого хохота.
Что же дальше? Пришел ли конец нашим пыткам и нас оставят умирать здесь ужасной,
 медленной смертью? Голод и жажда вскоре прикончат нас. Но, боже мой, сколько 
часов будут продолжаться эти страдания? Сколько дней страшных мучений нам 
суждено еще пережить, прежде чем последняя искра жизни угаснет в нас, – дней 
ужаса и отчаяния? Но нет, врагам еще и этого было мало.
Такая смерть, какой мы ожидали, казалась еще слишком легкой. Ненависть злодея, 
который придумал эти пытки, далеко не иссякла – у него были еще для нас в 
запасе иные, более страшные мучения.
– Отлично! – кричал мулат, восторгаясь собственной изобретательностью. – Это 
лучше, чем привязывать их к дереву. Великолепная мысль, а? Отсюда они не убегут,
 черт их побери! Давайте сюда огня!
Огня! Значит, нас еще будут пытать огнем! Мы услышали ужасное, леденящее душу 
слово. Нам суждено умереть в пламени!
Теперь наш ужас достиг крайних пределов. Что еще могло быть страшнее, когда 
принесли вязанки хвороста и, как кольцом, окружили ими наши головы, когда 
принесли факелы и подожгли хворост, когда пламя стало разгораться все ярче и 
ярче и нестерпимый жар охватил наши головы… Вскоре нашим черепам суждено будет 
сгореть дотла и превратиться в головешки, как эти разгоревшиеся ветки.
Нет, больше страдать мы уж были не в силах! Мера наших мучений переполнилась, и 
мы жаждали смерти, которая должна была положить конец нашим мукам. Эти муки 
усиливались от криков, которые доносились с противоположной стороны лагеря. 
Даже в этот страшный час мы узнали голоса Виргинии и Виолы. Безжалостное 
чудовище велело привести их сюда, чтобы они были свидетельницами нашей казни. 
Мы не видели их, но их дикие и жалобные вопли говорили о том, что ужасная 
картина предстала перед их глазами.
Все жарче и жарче разгорался огонь, все ближе и ближе подбирались и уже лизали 
нас языки пламени. Волосы на моей голове начали скручиваться и обгорать.
Все предметы поплыли у меня перед глазами, деревья заколебались и зашатались, 
весь земной шар закружился с бешеной скоростью.
От страшной боли мой череп, казалось, был готов лопнуть. Мозг как бы ссыхался… 
Я был почти без сознания…



Глава XCIII. ДЕМОНЫ ИЛИ АНГЕЛЫ

Неужели я уже умер и терплю муки, уготованные мне в ином мире? Неужели это 
дьяволы зловеще ухмыляются и лопочут вокруг меня?

Но что это? Они вдруг рассыпались и отступили. Кто-то подошел к нам и отдает им 
приказания. Неужели это Плутон?
note 81
Нет, это женщина. Женщина – здесь! Прозерпина?
note 82
Если это женщина, она сжалится надо мной.

Напрасная надежда – в аду нет милосердия! О, мой мозг! Какой ужас!
Это две женщины, и взгляды их не враждебны. Это ангелы. Быть может, ангелы 
милосердия? Да, это они. Вот один из них подходит к огню и поспешно 
разбрасывает горящий хворост. Кто же она, эта женщина?
Если бы я был жив, я назвал бы ее Хадж-Евой. Но теперь, когда я уже умер, это, 
должно быть, ее дух.
Рядом с ней еще одна женщина – моложе и красивее. Если существуют ангелы, это 
самый прекрасный ангел на небесах. Неужели это дух Маюми?
Как попала она в этот ужасный вертеп к дьяволам? Это не место для нее. Она не 
совершила преступлений, за которые ее могли бы сюда низвергнуть.
Где я? Не сон ли это? Только что я был весь в огне, теперь пылает только мой 
мозг. Мое тело овеяла прохлада. Где я?
Кто ты, склонившаяся надо мной и дарующая мне прохладу? Неужели это ты, 
Хадж-Ева, безумная королева? Чьи это нежные пальцы касаются моих висков? О, 
какое блаженство приносит мне их легкое прикосновение!.. Нагнись, чтобы я мог 
взглянуть в твое лицо и поблагодарить тебя… Маюми! Маюми!
* * *
Я не умер. Я жив. И я спасен. Сама Хадж-Ева, а не дух ее, лила на меня 
прохладную воду. Сама Маюми смотрела на меня своими прелестными, блестящими 
глазами. Неудивительно, что я принял этих женщин за ангелов.
– Проклятие! – раздался хриплый от бешенства голос. – Уведите прочь этих 
женщин! Разожгите снова костер!.. Сумасшедшая королева, прочь отсюда! Ступай к 
своему племени. Это мои пленники! Твой вождь не имеет права… К черту! Нечего 
тебе мешаться в мои дела!.. Разожгите костер!
– Ямасси! – воскликнула Хадж-Ева, обращаясь к индейцам.
– Не слушайте его! А не то страшитесь мести Уикомэ! Его дух разгневается и