– Черт побери! – взревел он, топнув тяжелым сапогом. – Она никуда с вами не 
поедет!
– Не горячитесь, Хикман Холт, – невозмутимо ответил мормон, продолжая спокойно 
сидеть на своем месте. – Не горячитесь! Я так и знал, что вы вспылите. Но ведь 
ваши угрозы не стоят выеденного яйца. Повторяю: она должна ехать и поедет.
– Берегитесь, Джош Стеббинс, берегитесь! Вы не знаете, до чего вы можете 
довести меня…
– Но я знаю, к чему я могу вас привести, – перебил с насмешливой улыбкой 
апостол.
– К чему? – удивленно вырвалось у Холта.
– К виселице, – коротко ответил Стеббинс.
– Будьте вы трижды прокляты! – зарычал скваттер, скрежеща зубами, но 
одновременно на его лице промелькнули смятение и страх.
Угроза, очевидно, подействовала. Он присмирел.
– К чему ругань и крики, Холт? – продолжал мормон после короткого молчания, 
последовавшего за гневной вспышкой скваттера. – Я твердо решил, что девушка 
поедет со мной. Скажите: да или нет? Если да, то все будет хорошо и для вашей 
дочери и для вас. Я уйду с вашей дороги. Вы понимаете, что я имею в виду? 
Соленое озеро далеко отсюда, и поэтому вряд ли вы меня когда-нибудь опять 
увидите.
Апостол произнес последнюю фразу с особым ударением и замолчал, предоставляя 
скваттеру поразмыслить над ее значением. И его слова оказали свое действие. 
Услышав их, Холт просветлел. Предложение мормона как будто представилось ему в 
ином свете.
После некоторой паузы он заговорил, но уже без гнева, потому что его возмущение 
улеглось так же внезапно, как вспыхнуло.
– Ну, а если я скажу «нет»?
– В таком случае я уеду отсюда не так скоро, как предполагаю. Мне придется 
остаться в Суомпвилле, чтобы выполнить свой долг, которым я столь преступно и 
длительно пренебрегал.
– Какой долг вы имеете в виду?
– Долг перед обществом: предать убийцу в руки правосудия.
– Тс-с!.. Джош Стеббинс, ради бога, говорите тише! Вы знаете, что это неправда, 
но все же… тс-с… Девушки здесь рядом… они ничего не должны слышать…
– Возможно, убийца воображает, – продолжал Стеббинс, не обращая ни малейшего 
внимания на слова скваттера, – что ему удастся ускользнуть от наказания, но он 
очень ошибается, если так думает. Одно мое слово – и блюстители закона 
настигнут его. Но, даже скрывшись от них, он все равно не уйдет от меня. Вам 
уже известно, что я – апостол великой мормонской церкви, а избежать карающего 
меча наших ангелов-мстителей не может даже самый ловкий человек. Ну, Хикман 
Холт, что же вы скажете: да или нет?
Судьба бедной Мэриен была решена. После недолгого молчания скваттер произнес 
хриплым от волнения голосом:
– Да, да, она поедет с вами!



Глава VIII. ЩЕДРОЕ ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ


После мирного договора, заключенного в Гуаделупе Идальго
note 4
, большая часть наших войск была распущена по домам и много тысяч сабель со 
звоном вложено в ножны.

Многие из них, фигурально выражаясь, были перекованы в лопаты, и их хозяева 
отправились к далеким берегам Тихого океана добывать золото в Калифорнии. 
Большинству же клинков был предназначен печальный удел – висеть на стенах 
кабинетов или торговых контор и ржаветь в бесславном бездействии.
Трехлетняя кампания под знойным небом Мексики погасила воинственный пыл 
американской молодежи и удовлетворила честолюбие большей ее части. Только те, 
что пришли на поле брани слишком поздно и не успели отличиться, желали 
продолжения войны.
Я, Эдвард Уорфилд, бывший капитан конных стрелков, не принадлежал к последней 
категории.
Для меня, как и для многих других, мексиканская кампания была лишь продолжением 
мелких стычек, то и дело вспыхивавших на границе Техаса. Те скудные лавры, 
которые мы пожали в них, сплелись с более свежими и обильными, заслуженными на 
полях мексиканских сражений. Этот лавровый венок нас вполне удовлетворил. Я 
устал от тягот войны и страстно желал мира, хотя бы временного, чтобы немного 
отдохнуть и пожить на покое. Я вполне разделял чувства поэта, жаждавшего найти 
уединение «вдали от суеты людской, под сенью девственного леса», хотя, пожалуй, 
мне ближе было желание другого поэта, который не так стремился к одиночеству, 
но хотел «в пустыне жить с возлюбленной своей, служенью ей отдав себя всецело».
Сказать по правде, и мне хотелось претворить в жизнь его мечту, но, к сожалению,
 я был слишком беден, чтобы содержать жену. Каждому известно, что отсутствие 
средств является непреодолимой преградой на пути самых заветных желаний!
Я достаточно долго жил в глуши и знаю, что даже в пустыне жить без денег нельзя 
и что, как бы живителен там ни был воздух, никакая возлюбленная питаться им не 
может, а требует чего-то более существенного. Благоразумие подсказывало мне,