индейцев: они теряют от виски разум.
Тигровый Хвост взмахнул трубкой, которую он держал в правой руке.
– Я хочу видеть бледнолицего командира, – сказал он. – Он даст мне виски! 
Тигровый Хвост великий вождь семинолов! Уг!
– Бледнолицый командир на берегу реки, – отвечала Луизиана. – Там вместе с ним 
много вооруженных воинов. Он живет в дружбе с честными индейцами, а остальных 
убивает, как собак. Он не даст вам виски, повторяю вам.
Тигровый Хвост бросил на нее такой взгляд, что она робко опустила глаза, 
покраснела и тоже почувствовала страх, хотя только что уверяла свою кузину, что 
им нечего бояться этого краснокожего. Тогда индеец снова посмотрел на Теннесси, 
которая, вся дрожа от страха, говорила в это время своей кузине:
– Луиза, Луиза! Зови на помощь и бежим! Я умираю от страха! Он убьет нас!
Вождь расслышал последние слова: он изобразил на своем лице самую добродушную 
улыбку, которая, однако, плохо гармонировала со свирепым выражением его глаз.
– Вождь не убивает красивых бледнолицых девушек, – сказал он. – И потом 
Тигровый Хвост вовсе не враг бледнолицых. Смотрите! У меня нет даже ножа. У 
меня только трубка мира, которую я хочу выкурить с великим командиром 
бледнолицых.
И он, откинув тигровую шкуру, показал охотничий пояс, на котором и в самом деле 
не было никакого оружия, по крайней мере на виду, и только висел набитый 
табаком кисет.
– Тигровый Хвост – великий вождь, – продолжал индеец гордым уверенным тоном. – 
Он хочет видеть командира бледнолицых и приветствовать его.
– Я уверена, что мой отец тоже будет очень рад видеть вас и поблагодарит за 
приветствие, – вмешалась в разговор Теннесси, хотя голос ее при этом и дрожал 
слегка. – Пройдите к берегу реки и там вы увидите его. Он лучшее нас знает, как 
нужно вести беседу с таким человеком, как вы.
Тигровый Хвост снова изобразил на своем лице улыбку и, бросив насмешливый 
взгляд на молодую девушку, сказал:
– Тигровый Хвост любит разговаривать с бледнолицыми женщинами и девушками; у 
него много жен, но нет ни одной такой красивой, как бледнолицые молодые девушки.

Теннесси снова начала дрожать от страха: мужество покидало ее опять. Она дорого 
дала бы за то, чтобы к ним явился на помощь хотя бы кто-нибудь из негров, но 
все мужчины работали далеко на берегу и не могли, конечно, видеть того, что 
происходило в это время в лесу. А между тем индеец все более и более пугал ее 
своим свирепым взглядом. Тогда Луизиана снова решила попытаться заставить 
краснокожего уйти от них и твердым голосом заявила ему:
– Бледнолицым молодым девушкам запрещают разговаривать с незнакомыми мужчинами. 
Если вам что-нибудь нужно, если вы хотите есть, мы прикажем дать вам все, что 
вам нужно, а если вы хотите видеть полковника, то идите к нему – он на берегу 
реки.
– Я не голоден, – отвечал Тигровый Хвост высокомерно, – у меня всегда пищи даже 
больше, чем нужно. Мне нужны ружья, порох, одеяла.
– О, господин Тигровый Хвост, – полным отчаяния голосом сказала ему Теннесси, – 
у моего отца и у его товарищей много ружей там, на берегу реки. Идите, 
пожалуйста, к ним: у нас в лагере не осталось ни одного ружья. Умоляю вас, 
идите к ним! Вам всего лучше переговорить обо всем с самим полковником.
– Тигровый Хвост пойдет, куда он захочет и когда он сам захочет, а не тогда, 
когда ему приказывают! – гордо отвечал индеец, пожимая плечами. – Он хочет, 
чтобы ему дали виски сию минуту!
И он направился мимо изумленных девушек прямо в лагерь, где появление его до 
такой степени испугало чернокожих, что они все сейчас же разбежались в разные 
стороны.
Луизиана, сохранившая все-таки более хладнокровия, чем ее кузина, подозвала к 
себе чернокожего мальчика лет двенадцати и велела ему бежать как можно скорее к 
реке и позвать полковника.
Но Тигровый Хвост, внимательно следивший за молодыми девушками, инстинктом 
краснокожего угадал все, что она говорила мальчику, и не успел тот пробежать и 
десяти шагов, как в ту же минуту в воздухе мелькнуло лассо, которое индеец 
выхватил из-под одежды, и опутанный ремнем негритенок упал на спину, не имея 
сил подняться. Вождь бросил угрожающий взгляд на молодых девушек и 
повелительным тоном сказал им:
– Не вздумайте посылать еще кого-нибудь! Я сам пойду к командиру бледнолицых, 
когда придет время.
В эту минуту и Луизиана почувствовала страх. Поступок краснокожего служил 
доказательством враждебных намерений индейца, очевидно, умышленно выбравшего 
для посещения лагеря именно такой момент, когда полковника не было в нем. Вдруг 
послышался топот скачущих во весь опор лошадей, быстро приближающихся к лагерю. 
Поведение Тигрового Хвоста моментально изменилось. Он подошел к лежавшему на 
земле мальчику, велел ему встать и, снимая с него лассо, сказал:
– Хо, хо! Я только хотел испугать ребенка; но я не хотел делать ему ничего 
дурного!
Через несколько секунд в лагере появились Ваш Карроль и Торнлей верхом на 
чудных мустангах и ведя еще двух лошадей в поводу. По тому, как сильно 
запыхались их лошади, видно было, что они летели во весь опор. Глаза старого 
траппера загорелись гневом, когда он увидел вождя семинолов, потому что бледные 
и взволнованные лица девушек красноречивее всяких слов говорили ему, что они 
пережили тяжелые минуты.
– Я был почти уверен в этом! – вскричал старый траппер, бросая на индейца такой