скорей, наверное, припомнит его имя, чем я.
Лебар вопросительно взглянул на старого траппера.
– Я прекрасно знаю его фамилию, – отвечал последний, улыбаясь. – Я знаю не 
только фамилию, но чуть ли и не все прошлое этого джентльмена и смею вас 
уверить, что и сам он и его имя пользуется большим и вполне заслуженным 
уважением в Теннесси. Я был его другом еще в те времена, когда служил вместе с 
ним под начальством старого генерала Джэксона. И я смело могу сказать, не боясь 
погрешить против истины, что у нас в армии не много было таких храбрых молодцов,
 как лейтенант Вильям или Билль Магоффин, а теперь полковник милиции штата 
Теннесси.
Луи Лебар, если бы мог видеть себя в эту минуту, наверное, обрадовался бы тому, 
что солнце скрылось за горизонтом, и темная ночь окутала своим покрывалом и 
корраль, и его самого, и разговаривавших с ним мустангеров. Не будь этой 
темноты, наступившей всего несколько минут тому назад, его товарищи вне всякого 
сомнения заметили бы, как сильно побледнело его лицо, когда при нем назвали 
фамилию полковника Магоффина.
Несмотря на это, подозрительный и привыкший быть всегда настороже, Ваш Карроль 
обратил внимание, что голос Лебара все-таки слегка дрожал, когда он с деланной 
небрежностью спросил:
– Как вы его назвали: полковник Магоффин?
– Да, – отвечал старый траппер.
– Вы его знаете? – спросил Эдуард.
– Нет, я никогда даже не слышал такой фамилии.
Беседа прекратилась. Утомленные продолжительной охотой мустангеры завернулись в 
одеяла и растянулись на мягкой зеленой траве под большим деревом. Казалось, они 
все сейчас же и заснули, несмотря на ржанье лошадей и завывания волков, 
бродивших стаями вокруг корраля. Но если бы в корраль проник какой-нибудь 
любопытный, он, наверное, обнаружил бы, что из троих мустангеров в ту же минуту 
заснули только двое: Торнлей и Карроль. Что же касается Луи Лебара, то он лежал 
с открытыми глазами. Его сильно взволновал и пробудил в нем воспоминания о 
прошлом рассказ мустангеров о встрече с полковником Магоффином…



Глава 7. РАЗВЕДКА

Лебару очень хотелось бы расспросить своих товарищей, кто именно прибыл с 
полковником в эти места. Но он не смел даже и заикнуться об этом из страха, что 
будет не в состоянии сохранить необходимое хладнокровие и что даже чуть 
заметное дрожание голоса может обратить на себя внимание старого траппера и 
возбудить в нем подозрение.
Ему и так уже казалось, что тот заметил его удивление, когда Ваш назвал фамилию 
полковника. Ему казалось, что его подозрительный товарищ слышал даже, как 
сильно билось его сердце в эту минуту, и видел, как побледнело при этом его 
лицо. Лебар лежал на земле на некотором расстоянии от своих товарищей, которые 
спали рядом. Но он не долго притворялся спящим, ему нужно было только убедиться,
 что они в самом деле спят и что ему нечего бояться. Затем, сбросив с себя 
одеяло, он осторожно поднялся и ползком добрался до деревьев, в тени которых и 
скрылся совсем. Здесь он остановился, чтобы решить, каким путем ему скорее 
всего добраться до лагеря эмигрантов, куда он отправился на разведку. Лебар 
знал приблизительно, где именно они остановились, – это сообщил ему 
словоохотливый Эдуард Торнлей. Ему предстояло пройти всего около двух миль, и 
поэтому он решил не брать с собой своего мула. Кроме того, для него было даже и 
безопаснее пройти это расстояние пешком, потому что топот копыт по затвердевшей 
земле могли услыхать не только мустангеры, но и люди полковника Магоффина.
– Магоффин! Магоффин! – повторял он, быстро шагая по прерии и поглядывая 
временами на звезды, которыми он руководствовался за неимением компаса. – Так 
звали их дядю, жившего в Теннесси. Неужели они обе здесь?.. Да, это скорее 
всего они! Луизиана, племянница полковника Магоффина, и та, другая, ее 
двоюродная сестра, дочь этого самого полковника. Случайного совпадения тут не 
может быть! Да, это они, они! Как объяснить их прибытие сюда? Что заставило их 
перебраться в эти места: воля Провидения или же покровительствующий мне злой 
дух? Если я не ошибаюсь и если это в самом деле Луизиана Дюпрэ, то значит 
судьба мне благоприятствует, и в конце концов она непременно будет моей женой! 
Я сам не знаю, что делается со мной; мне кажется, что я начинаю сходить с ума! 
Неужели это правда?..
И он все шел и шел до тех пор, пока его не заставил сначала умерить шаг, а 
потом и совсем остановиться огонь костра на бивуаке эмигрантов, расположившихся 
лагерем под деревьями.
Осмотревшись кругом, он пригнулся и нырнул в кусты, росшие по берегам речки, и 
медленно, чуть не ползком, стал пробираться ближе. Прошло еще несколько минут, 
и ему стал виден уже весь лагерь. Он видел верхи фургонов, видел лошадей, мулов 
и коров, которые паслись поблизости. Костер пылал ярко и освещал лица сидевших 
вокруг огня мужчин и женщин с белым цветом кожи. Немного дальше пылал другой 
костер, вокруг которого суетились готовившие себе ужин чернокожие невольники.
Лебар еще ниже пригнулся к земле и еще медленнее, соблюдая еще большие 
предосторожности, стал подвигаться вперед. Тень от деревьев, кусты и густая, 
высокая трава отлично скрывали его, и ему нужно было заботиться только о том, 
чтобы не производить по возможности ни малейшего шума; но и это не представляло 
особого труда, потому что листва еще не начинала опадать с деревьев и зеленая