женой. Ха-ха! Он не мог сбежать, не потолковав с ней. Да, разговор у них был, и 
одному Богу известно, порешили ли они, что это их последняя встреча. Но ничего, 
это я за них решил, и дон Амбросио мне помог. Черт побери, надеюсь, больше она 
уже не будет гулять по ночам! Нет, он не бежал. Я не допускаю этого – и по двум 
причинам. Прежде всего из-за нее… Любили ли вы когда-нибудь? Я хочу сказать, 
любили ли вы понастоящему? – И он снова расхохотался.
– Пожалуй, был такой грех, – тоже смеясь, ответил Вискарра.
– Вот и в моей жизни тоже был такой идиотский случай. Что ж, тогда вы сами 
должны знать: уж если человек влюблен всерьез, его никакими канатами не 
оттащишь от места, где живет дама его сердца. Да, я думаю, наш охотник, хоть он 
ей совсем не родня, любит и боготворит эту мою будущую супругу. Ха-ха-ха! И уж 
поверьте, никакая опасность, даже страх перед виселицей не заставит его уехать 
из Сан-Ильдефонсо, пока у него есть надежда еще на одно тайное свидание. Ну, а 
так как он знает, что сеньорита готова бежать ему навстречу, он эту надежду не 
потерял. А второе основание полагать, что он все еще скрывается неподалеку, – 
это то, о чем вы говорили. Вряд ли он покинет мать и сестру после того, что 
произошло. Его мы не ослепили, хотя слава Господу или дьяволу, мы всем, кроме 
него, отвели глаза. Он знает все, Висенса подтвердила нам это. Вот почему, я 
уверен, он не бросит их надолго. Этот охотник хитер, как койот, он наверняка 
пронюхивает, где наши засады, знает насчет приманки и уж постарается не 
попасться нам на глаза. Никуда он далеко не ушел и через этих своих проклятых 
пеонов поддерживает связь с матерью и с сестрой.
– Что же нам делать?
– Я уже об этом думал.
– Если мы помешаем пеонам ходить, куда им заблагорассудится, они сразу поймут, 
что вокруг ранчо засада.
– Конечно, комендант. Так никуда не годится!
– Вы придумали другой план?
– Отчасти.
– Так выкладывайте же!
– Вот слушайте. Кое-кто из пеонов постоянно навещает Карлоса в его логове. В 
этом я убежден. За ними, разумеется, следили, но они уходят только днем, и 
всякий раз оказывалось, что по своим обычным делам. Но есть там один, который 
уходит из ранчо ночью, а выследить его никак не удается. Как за ним ни шпионят, 
он всегда исчезает в зарослях. Вот я и думаю, что это он встречается с 
охотником.
– Очень похоже на то.
– Так вот, если бы нашелся кто-нибудь, кто выследил бы его или хоть напал на 
след… Но тут-то и загвоздка. Больше всего нам нужен теперь хороший следопыт, а 
во всем гарнизоне не найти ни одного.
– Но есть же в долине еще охотники, и не только на бизонов. Неужели среди них 
не найти подходящего?
– Конечно, охотники есть, и, говорят, никто из них не сочувствует этому 
преступнику. Да только боюсь, все они нам не годятся. Нам нужен такой, чтоб ему 
хватало и ловкости и отваги, тут чем-нибудь одним не обойтись. Они его крепко 
ненавидят, но и боятся тоже. Есть, правда, один, – я слышал о нем кое-что, – 
как раз такой человек, какой нам нужен. Он не побоится встречи не то что с 
Карлосом, но и с самим чертом. Ну, а насчет ловкости и всяких там индейских 
хитростей – так у него среди охотников репутация еще солиднее, чем у Карлоса.
– А кто он такой?
– Их двое, они неразлучны. Один – мулат, он прежде был в рабстве у американцев. 
Он беглый, и конечно, ненавидит все, что ему напоминает о его хозяевах. А 
нашего охотника он, говорят, ненавидит лютой ненавистью. Отчасти все из-за тех 
же воспоминаний о прошлом, а отчасти потому, что завидует охотничьей славе 
Карлоса. Так или иначе, а нам это на руку. Его дружок тоже вроде мулата: он 
самбо – сын негра и индианки с побережья Матамораса или Тампико. Он давно уже в 
наших краях, а как он сюда попал, никто не знает. Только этот самбо и мулат с 
давних пор неразлучны: живут вместе, вместе охотятся и горой стоят друг за 
друга. Оба они здоровенные молодцы, и хитрости им тоже хватает. Но мулат у них 
первый – из них двоих он первый подлец. Совесть их обоих не очень-то обременяет.
 Словом, они-то нам и нужны.
– Тогда почему бы нам их сейчас же не заполучить?
– В том-то и беда, что сейчас их здесь нет. Они на охоте. Они понемногу 
прислуживают миссии: поставляют святым отцам оленину и всякую другую дичь. 
Теперь, видно, наши смиренные, воздержанные монахи вздумали полакомиться 
бизоньими языками – у них есть какой-то там особенный рецепт – и послали своих 
охотников за свежей дичью.
– А давно они ушли, не знаете?
– Да уж несколько недель назад, задолго до того, как возвратился Карлос.
– Тогда, может быть, они скоро вернутся?
– Очень возможно. Пожалуй, я поеду сейчас в миссию, разузнаю поточнее.
– Поезжайте. Хорошо бы нам их заполучить. По вашему описанию выходит, что эти 
два молодчика стоят всего нашего гарнизона. Не теряйте времени.
– Ни минуты не потеряю, – ответил Робладо. И, наклонившись над парапетом, 
крикнул: – Эй, Хосе! Коня!
Вскоре пришел вестовой и доложил, что лошадь оседлана. Робладо уже шагнул к 
лестнице, но тут навстречу ему над каменным полом асотеи показалась коротко 
остриженная голова с выбритой на темени круглой, как плешь, тонзурой. Еще 
мгновение
– и на асотее появился сам отец Хоакин, учтивый и улыбающийся.