все росла, пока он не достиг того места, где ему надо было свернуть.
Вот наконец и поворот. Он свернул на дорогу, ведущую к дому, миновал рощицы 
вечнозеленых дубов – сейчас он увидит свое ранчо.
Карлос невольно осадил коня… и так и застыл в седле; рот его приоткрылся, 
остановившийся взор был страшен.
Дома не было видно, его скрывала зеленая стена кактусов, но поверх нее он 
разглядел какую-то зловещую черную линию, а над асотеей курился странный дымок.
– Боже правый! Что это? – воскликнул он прерывающимся голосом, но тут же, не 
раздумывая, так вонзил шпоры в бока коню, что тот полетел стрелой.
Вот уже расстояние, отделяющее его от изгороди, осталось позади, и, соскочив с 
коня, охотник кинулся к дому.
Вскоре подошел весь караван. Антонио поспешил за ограду.
Там, между еще не остывших, почерневших от огня стен, полулежал на скамье его 
хозяин. Кудрявая голова Карлоса поникла; обхватив ее обеими руками, он 
судорожно стискивал пальцы.
Заслышав шаги, он поднял глаза, но лишь на мгновение.
– Господи! Матушка… сестра!.. – повторял он. Голова его снова поникла, он 
тяжело, прерывисто дышал. То был час жестоких, нестерпимых страданий: он 
предчувствовал страшную правду.



Глава XXVIII

Несколько минут Карлос, пораженный страшным ударом, и не пытался стряхнуть 
оцепенение.
Чья-то рука дружески опустилась на его плечо, и он поднял голову. Над ним 
склонился дон Хуан.
По лицу дона Хуана было видно, что он страдает не меньше Карлоса. Значит, 
надеяться не на что. И все же почти автоматически Карлос спросил:
– Мать? Сестра?
– Твоя матушка у меня, – ответил дон Хуан.
– А Росита?
Дон Хуан не ответил, по щекам его катились слезы.
– Ну, дружище, – сказал Карлос, увидав, что дон Хуан не меньше, чем он сам, 
нуждается в утешении, – не надо так… Я хочу знать самое худшее! Она умерла?
– Нет, нет!.. Надеюсь, она не умерла!
– Ее похитили?
– Увы, да!
– Кто?
– Индейцы!
– Ты уверен, что индейцы?
Когда Карлос это спрашивал, глаза его как-то странно блеснули.
– Совершенно уверен. Я видел их собственными глазами. Твоя матушка…
– Матушка! Что с ней?
– Сейчас она в безопасности. Она встретила дикарей в дверях, ее ударили, и она 
лишилась чувств и больше ничего не видела.
– А Росита?
– Никто ее не видел. Конечно, индейцы увезли ее.
– Ты уверен, дон Хуан, что это были индейцы?
– Уверен. Они почти в то же время напали на мой дом. Они еще прежде угнали у 
меня скот, и поэтому один из пеонов остался на страже. Он заметил их еще издали,
 и мы успели запереться и приготовиться к защите. Они увидели, что мы начеку, и 
очень скоро ускакали. А я сразу вышел из дому и стал пробираться сюда, потому 
что очень боялся за твоих. Крыша уже пылала, твоя матушка без чувств лежала на 
пороге. А Росита исчезла! Матерь божья, она исчезла!
И он снова заплакал.
– Дон Хуан! – твердо сказал Карлос. – Ты был другом, братом мне и моей семье. Я 
знаю, ты страдаешь не меньше моего. Не нужно слез! Смотри, мои глаза уже сухи. 
Больше я не пролью ни слезинки, может, и не усну, пока не освобожу Роситу… или 
не отомщу за нее. Пора приняться за дело! Расскажи мне все, что известно об 
этих индейцах… Поскорее, дон Хуан! Я хочу знать все!
Дон Хуан подробно пересказал разные слухи, которые ходили в те три-четыре дня, 
рассказал и о действиях индейцев: о том, как их впервые увидели на плоскогорье; 
об их встрече с пастухами и о том, как они угнали овец; об их появлении в 
долине и нападении на его скот – пострадало как раз его стадо; и потом все 
дальнейшее, что Карлос уже знал.
Он рассказал Карлосу и о том, как энергично действуют солдаты, как они в то 
утро шли по следу грабителей, как он со своими людьми хотел присоединитьс к 
солдатам, но комендант не согласился на это.
– Не согласился? – переспросил Карлос.
– Да, он сказал, что мы будем только мешать солдатам. Я думаю, это потому, что 
он на меня в обиде. Он ведь невзлюбил меня тогда, на празднике.
– Так. Что еще?
– Уланы вернулись недавно, с час назад. Они доложили, что шли по следу до того 
места, где индейцы переправились через Пекос и двинулись к Льяно Эстакадо. 
Индейцы, видно, поскакали к Великим Равнинам, так что гнаться за ними дальше 
было бесполезно. Так говорят солдаты. А люди только счастливы, что дикари 
исчезли, и теперь не станут ни о чем беспокоиться. Я попробовал собрать отряд, 
чтоб погнаться за индейцами, но никто не захотел рискнуть. Я уж хотел пуститься