– Кабальеро, – сказала она, – вы, наверно, приехали сюда не для того, чтобы 
смеяться над бедной девушкой. Могу я спросить, что у вас за дело?
– Никакого дела, прекрасная Росита, просто я хотел увидеть вас… Нет, нет, не 
уходите! У меня есть дело, есть… Видите ли, у меня в горле пересохло, я хотел 
напиться. Вы ведь не откажетесь дать мне глоток воды, прекрасная сеньорита?
Теперь он говорил торопливо и сбивчиво, стараясь во что бы то ни стало удержать 
девушку, которая уже готова была оборвать этот разговор и уйти в дом. Вискарру 
вовсе не мучила жажда, и, уж во всяком случае, он не хотел пить, но закон 
гостеприимства, конечно, заставит девушку принести воды, а там он, быть может, 
сумеет добиться и большего.
Ничего не ответив на его льстивые речи, Росита вошла в дом и тотчас вернулась с 
тыквенной чашей, полной воды. Подойдя к просвету в изгороди, который служил 
воротами, Росита подала воду Вискарре и стала ждать, пока он напьется и вернет 
чашу.
Не желая показать, что его просьба была только предлогом, комендант через силу 
сделал несколько глотков, потом выплеснул оставшуюся воду и протянул чашу 
Росите. Та хотела взять ее, но Вискарра продолжал крепко держать чашу и не 
сводил с Роситы дерзкого, настойчивого взгляда.
– Очаровательная сеньорита, – сказал он наконец, – вы были так добры! Нельзя ли 
поцеловать вашу прелестную ручку?
– Что такое, сударь? Отдайте, пожалуйста, чашу.
– Нет, сперва я заплачу за питье. Согласны?
И он бросил в чашу золотой.
– Нет, сеньор, я не могу взять деньги. Ведь я просто исполнила свой долг. Мне 
не нужен ваш золотой, – твердо закончила она.
– Очаровательная Росита! Вы завладели моим сердцем, почему же зоодно не взять и 
золотой?
– Я вас не понимаю, сеньор. Возьмите, пожалуйста ваши деньги и отдайте чашу.
– Я отдам ее только вместе с золотым.
– Тогда оставьте ее себе, сеньор, – сказала девушка, поворачиваясь, чтобы уйти.
 – Меня ждет работа.
– Нет, постойте, сеньорита! – воскликнул Вискарра.
– Не откажите еще в одной любезности. Я хотел попросить огня для сигары. Вот, 
возьмите чашу! Видите, она пустая. Вы ведь простите меня за то, что я предлагал 
вам этот золотой?
Вискарра видел, что девушка оскорблена, и своими извинениями старался успокоить 
ее.
Росита взяла у него чашу и пошла в дом, чтобы исполнить его просьбу.
Через минуту она вновь появилась, неся на небольшом совке немного жару из очага.

Дойдя до ворот, она с удивлением увидела, что офицер спешился и привязывает 
коня к столбу.
– Я устал с дороги, – сказал он, когда Росита протянула ему совок. – Солнце так 
печет! Если позволите, сеньорита, я войду в дом и отдохну немного.
Эта новая просьба была неприятна девушке, но отказать она не могла, и через 
минуту, звеня шпорами и бряцая саблей, комендант вошел в дом.
Росита следовала за ним, не произнося ни слова. Ни словом не удостоила 
вошедшего и ее мать – она сидела в своем углу и не обратила на офицера ни 
малейшего внимания, даже не взглянула в его сторону. Пес, грозно рыча, стал 
кружить около него, но молодая хозяйка прикрикнула на пса; собака снова 
улеглась на циновку, но не спускала с незваного гостя злобно сверкавших глаз.
Едва Вискарра вошел в дом, ему стало не по себе. Он видел, что ему не рады. 
Росита не произнесла ни единого приветливого слова, и старуха и пес ничем не 
проявили своего гостеприимства. Наоборот, все заставляло коменданта безошибочно 
чувствовать, что он здесь нежеланный гость.
Но Вискарра не привык считаться с чувствами подобных людей. Он не обращал 
внимания на их приязнь или неприязнь, особенно когда это мешало его 
удовольствиям; и, закурив сигару, он преспокойно уселся на скамью с полной 
непринужденностью, как у себя дома.
Некоторое время он молча курил.
Между тем Росита выдвинула ткацкий станок и, опустившись перед ним на колени, 
принялась за работу, словно в комнате никого чужого и не было.
– О, да как это хорошо придумано! – воскликнул офицер, делая вид, что его очень 
заинтересовала работа девушки. – Мне давно хотелось взглянуть, как их делают, 
эти шали… ведь это шаль, правда? Честное слово, очень интересно! Вот, значит, 
как их ткут. Можете вы сделать ее за день, сеньорита?
– Да, сеньор, – был короткий ответ.
– А эта пряжа бумажная, правда?
– Да, сеньор.
– А какой милый узор! Это вы сами придумали?
– Да, сеньор.
– Я вижу, это настоящее искусство! Хотел бы я понять, как переплетаются эти 
нити.
Он поднялся со скамейки и, подойдя к станку, опустился на колени.
– В самом деле, до чего хитро придумано! Знаете что, милая Росита, поучите-ка и 
меня этому делу. Хорошо?
Старуха до этой минуты сидела неподвижно, глядя в землю, но, услышав имя дочери 
в устах незнакомца, вздрогнула и оглянулась на него.
– Я не шучу, – продолжал он между тем, – ведь это очень полезное искусство! Вы 
не могли бы меня выучить?