лишь самым дальновидным, но пагубная страсть – расовая ненависть
– охватила всех.
Все вокруг были предубеждены против семьи охотника на бизонов, и потому она 
почти не общалась с жителями долины.
Карлос и его родные поддерживали отношения главным образом с местным индейским 
населением – с бедняками тагносами, которые менее всех были настроены против 
американцев.
Войдя в жилище Карлоса, мы увидели бы светловолосую Роситу, – сидя на циновке, 
она ткет шаль. Ее ткацкий станок состоит всего из нескольких деревянных частей 
грубой работы. Он так примитивен, что его и станком-то не назовешь. И тем не 
менее длинные синеватые, параллельно натянутые нити, дрожащие при каждом 
прикосновении ловких пальцев девушки, скоро превратятся в прелестную шаль, 
которую кокетливо накинет на голову какая-нибудь городская красотка. Ни одна 
рукодельница в долине не умеет ткать такие шали, как сестра охотника на бизонов.
 Как нет среди юношей наездника, равного Карлосу, так никто не сравнится с 
Роситой в искусстве, которым она добывает средства к существованию.
В домике всего две комнаты – вдвое больше, чем почти во всех таких домишках. 
Чувство деликатности еще живо в душе сакса, и семья Карлоса жила не совсем на 
индейский лад.
Кухня занимает комнату побольше, и выглядит она веселее, потому что свет 
проникает сюда через открытую дверь. Здесь вы увидите небольшой очаг, похожий 
на алтарь, пять-шесть глиняных горшков, по форме напоминающих урну, несколько 
чашек и кубков, выдолбленных из тыквы, покатый каменный столик на коротких 
ножках, который служит для приготовления маисовых лепешек, несколько циновок и 
бизоньих шкур ( на них обычно сидят), мешок маиса, пучки сухих трав, связки 
красного и зеленого перца, но и только.
Это, пожалуй, единственный дом во всей долине, где ваш глаз не порадуют 
изображения святых. Здесь и вправду живут еретики.
Но прежде всего остального вы увидите старуху, которая сидит у огня и курит 
трубку. Странная она, эта старуха, и, уж конечно, судьба у нее тоже странная, 
но она никому еще не поведала о своем прошлом. Резкие черты исхудалого лица, 
побелевшие, но все еще пышные волосы, дикий блеск глаз – все необычно в ее 
облике. Не одним лишь темным, невежественным людям поневоле может почудиться, 
будто она не такая, как все. Не диво, что жители долины считают ее колдуньей.



Глава XXI

Росита стояла на коленях, и маленький челнок в ее руках проворно сновал по утку.
 Она пела, пела и нежно и звонко, веселую песенку, которой научила ее мать, 
песенку, родившуюся в далеких лесах Америки; потом запела старинную 
романтическую испанскую песню – быть может, это был «Трубадур»; чудесная эта 
мелодия не потеряла своей прелести, даже в современной песенке «Не любит… „. 
«Трубадур“ был любимой балладой Роситы, и, когда она бралась за бандолу и пела 
под звон ее струн, напоминающий звон гитары, слушатель испытывал истинное 
наслаждение.
Сейчас она пела, чтобы скоротать время и чтобы работалось легче, и хотя на этот 
раз она не аккомпанировала себе, ее серебристый голосок и без всякой другой 
музыки звучал нежно и ясно.
Мать отложила в сторону трубку и, как и Росита, занялась делом. Она пряла пряжу,
 из которой ткались ткани. Если ткацкий станок Роситы был очень примитивен, то 
прялка была еще примитивнее – простонапросто быстрое, неутомимо пляшущее 
веретено. С помощью этой нехитрой механики старая женщина вытягивала и сучила 
такую ровную нить, что и настоящая прядильная машина не могла бы ее 
перещеголять.
– Бедный наш Карлос! Раз, два, три, четыре, пять, шесть… я сделала шесть 
зарубок – уже шестой день он в пути. Наверно, он сейчас на Льяно Эстакадо, мама.
 Я надеюсь, что ему повезет и индейцы обойдутся с ним по-хорошему.
– Не тревожься, девочка. Мой храбрый сын взял с собой отцово ружье, и он умеет 
с ним обращаться. Да, это он умеет. Не тревожься за Карлоса!
– Но ведь он еще никогда не бывал там, мама. Вдруг он повстречается с 
враждебным племенем?
– Не тревожься, девочка! У Карлоса есть враги пострашнее индейцев… враги 
пострашнее, и они здесь, рядом с нами. Трусливые рабы! Они ненавидят нас… И 
здешние испанцы и креолы ненавидят нас… Испанские собаки! Они ненавидят нас за 
то, что мы саксы.
– Не говори так, мама! Ведь не все они наши враги. У нас есть и друзья.
Росита думала о доне Хуане.
– Немного, очень немного… И они редко навещают нас. Да и что мне до них – ведь 
у меня есть сын ! Разве он не лучший наш друг? Нежное сердце, храброе сердце, 
сильная рука! Кто сравнится с моим Карлосом? И мальчик любит свою старую мать, 
странную старую мать… Это все они, пьяницы, думают, что она странная. А 
все-таки он любит свою старую мать. На что же ей тогда друзья?
Она громко расхохоталась, и в этом смехе звучало такое торжество, что сразу 
было видно, как гордится она своим сыном.
– А какой груз повез он, мама! Прежде он никогда не брал так много товаров. И 
откуда у него столько денег?
Росита в точности не знала, откуда, но в глубине души подозревала, кто именно 
был тот друг, что ссудил ее брата деньгами.