– Теперь я в этом совершенно уверен, – ответил капитан. – Не сомневаюсь, что 
они виделись наедине вчера вечером. Я подходил к дому Крусес и увидел какого-то 
человека: он стоял у самой ограды, опираясь на нее, как будто разговаривал с 
кем-то во дворе. Ято думал, что это какой-нибудь приятель дона Амбросио. Когда 
я уже был близко, человек отошел от ограды и вскочил на коня. Он закутался в 
плащ, лица я не разглядел. Но я узнал коня. Вообразите, это оказалс тот самый 
вороной, который вчера был под охотником на бизонов! Вошел я, спросил, кто из 
хозяев дома; слуги отвечают, что хозяин на руднике, а сеньорита ушла к себе и 
сегодня вечером никого не принимает. Черт побери! Я вышел из себя, уж и не 
помню, что я им там сказал. Прямо невероятно! И все-таки этот нищий втихомолку 
свел с ней знакомство
– это также верно, как то, что я солдат.
– Да, просто не верится! Что же вы думаете предпринять, Робладо?
– Ну, о ней-то я уж позабочусь! Теперь за ней будут лучше присматривать. Я кое 
о чем намекну дону Амбросио. Вы ведь знаете мой секрет, полковник! Ее приданое 
– рудник, – вот что притягивает меня, как магнитом. Но до чего же нелепо, чтобы 
моим соперником оказался какой-то охотник на бизонов!
Робладо громко расхохотался, но смех его прозвучал фальшиво и невесело. И вдруг 
новая мысль пришла ему в голову.
– А знаете, ведь наш отец Хоакин не любит семью белоголового, – продолжал он. – 
Я понял это по его сегодняшним намекам. Если вмешается церковь, мы без особого 
шума избавимся от этого охотника. Стоит только отцам иезуитам доказать, что он 
еретик, и они выгонят его из Сан-Ильдефонсо. Верно?
– Да, конечно, – холодно ответил Вискарра, потягивая вино.
– Но если изгнать этого охотника, дорогой мой Робладо, придется изгнать и еще 
кое-кого. Вместе с шипами мы выдернем и розу. Вы меня понимаете?
– Вполне.
– А я этого вовсе не желаю, по крайней мере теперь. Немного погодя мы охотно 
расстанемся и с розой и со всеми ее шипами, кустами, корнями и прочим! – с 
громким хохотом докончил Вискарра.
– Да, кстати, полковник, – спросил капитан, – каковы ваши успехи? Были у нее 
дома?
– Нет, мой дорогой, некогда было. Не забудьте – до ее дома не близко. И вообще 
я намерен отложить свой визит, пока ее братец не уберется подальше. Будет 
гораздо удобнее ухаживать за ней в его отсутствие.
– Уберется подальше? Что это значит?
– Да то, что скоро охотник отправится в прерию. Может быть, даже на несколько 
месяцев. Будет там бить бизонов, надувать индейцев… ну, и прочее в том же роде.
– Ого! Это недурно.
– Как видите, милый друг, нам совершенно незачем спешить. Потерпите – впереди у 
нас вполне достаточно времени. Я уверен, пока возвратится наш храбрый охотник 
на бизонов, мы прекрасно успеем обделать наши делишки. Вы завладеете богатыми 
рудниками, а я…
Тут в дверь негромко постучали, и они услышали голос сержанта Гомеса; он 
спрашивал, нельзя ли поговорить с комендантом.
– Войдите, сержант! – крикнул полковник.
И в комнату вошел кавалерист с грубым, жестоким лицом; по всему видно было, что 
он только что соскочил с коня.
– Ну как, сержант? – спросил Вискарра, когда тот подошел ближе. – Выкладывайте! 
При капитане Робладо можете говорить все.
– Они живут в самом последнем доме, в том конце долины, полковник; отсюда миль 
десять, не меньше. Их там только трое: мать, сестра и брат – тот самый, вы его 
видели на празднике. Слуги у них тагносы, не то трое, не то четверо, они ему 
помогают на охоте. У него несколько мулов, быков да повозки – вот и все 
хозяйство. Они ему нужны для охоты. Он и сейчас собирается на охоту – уедет дня 
через четыре, не позже. Я слыхал, на этот раз он уедет надолго, двинется 
каким-то новым путем, через Льяно Эстакадо.
– Через Льяно Эстакадо?
– Так мне говорили.
– Что еще, сержант?
– Ничего, полковник. Вот только у девушки есть возлюбленный – тот самый парень, 
который на празднике бился с вами об заклад, вы еще ему порядком проиграли.
– Ах, черт возьми! – воскликнул Вискарра, мгновенно помрачнев. – Так вот оно 
что! Так я и думал. А где он живет?
– Недалеко от них, полковник. У него свое ранчо, и он, говорят, богатый… для 
скотовода, понятно.
– Налейте-ка себе стаканчик каталонского, сержант.
Кавалерист протянул руку, наклонил бутылку, наполнил стакан и, почтительно 
поклонившись офицерам, одним духом осушил его.
Потом, поняв, что он больше не нужен, отдал честь и удалился.
– Что же, – сказал полковник, – как видите, ваши дела складываются недурно.
– И ваши тоже, – ответил Робладо.
– Не совсем.
– Почему?
– Не нравится мне этот ее возлюбленный, этот скотовод. У него есть деньги, к 
тому же он не робкого десятка – пожалуй, доставит мне немало хлопот. Он не из 
тех, кого можно вызвать на дуэль,
– по крайней мере, мне, при моем положении, это не к лицу. Но он коренной 
здешний житель, он их поля ягода – не то что охотник, – и все здесь любят его. 
И раз он тут замешан, дело принимает совсем другой оборот… А впрочем, не все ли