А это были представители некогда великой нации, и она все еще мнила себя первым 
народом на земле. Они с таким увлечением, с таким восторгом следили за 
фейерверком, что я уже не мог сомневаться: расцвет и величие этого народа 
позади, а теперь он быстро катится по наклонной плоскости – к упадку и 
вырождению…
После фейерверков начали танцевать фанданго. Здесь можно было встретить все те 
же лица, почти без изменений те же наряды. Лишь сеньоры и сеньориты переоделись,
 да иная деревенская красотка сменила грубую шерстяную юбку на другую – из 
пестрого миткаля, отделанную оборками.
Танцевали в просторном зале Дома капитула, который выходил на площадь. В этот 
праздничный день вход был открыт для всех. В пограничных городах Мексики, 
несмотря на классовые различия и деспотизм властей, во всем, что касается 
развлечений, сохраняется своеобразное демократическое равенство, смешение 
представителей низших и высших слоев общества, чего никогда не встретишь в 
других странах. Приезжих англичан и даже американцев это всегда удивляло.
В зал для танцев впускали всякого, кто пожелает, лишь бы он заплатил за вход. 
Бок о бок с богачом в прекрасном костюме тонкого сукна можно было увидеть 
скотовода в кожаной куртке и бархатных штанах до колен; а дочка богатого 
торговца танцевала рядом с крестьянкой, которая своими руками месит тесто и 
ткет шали.
Комендант, Робладо и лейтенант прибыли на бал в полном параде. Здесь же были и 
алькальд с жезлом, и священник в широкополой шляпе, и отцы иезуиты в своих 
развевающихся сутанах, и вся месная знать.
Тут и богатый коммерсант дон Хосе Ринкон со своей дородной супругой и четырьмя 
толстыми, вечно сонными дочерьми; и супруга и вся семья алькальда; и девицы 
Эчевариа с братом-щеголем в костюме по парижской моде – во фраке и цилиндре; на 
всем балу он один был в таком наряде. Здесь и богатый землевладелец сеньор 
Гомес дель Монте с тощей женой и несколькими довольно тощими дочерьми – этим 
они отличались от сотен коров, бродивших по его пастбищам. Здесь же блистает и 
красавица Каталина де Крусес, дочь богатого владельца рудников дона Амбросио; 
отец не отходит от нее и не спускает с нее глаз.
Помимо этих важных особ, тут присутствуют и люди менее значительные: и служащие 
с рудников дона Амбросио, и конторщики торговых предприятий, и молодые 
скотоводы из долины, и рудокопы, и пастухи, и охотники на бизонов, и даже 
городские бедняки с дешевыми серапе на плечах. Кого только не было на этом 
балу!
Оркестр состоял из бандолы, арфы и скрипки; танцевали вальс, болеро, коону. 
Можно прямо сказать, что лучше не танцуют и в Париже. Пеоны, в коротких кожаных 
куртках и штанах до колен, и те танцуют с таким изяществом, будто они 
профессора этого дела; а деревенские красотки в коротких юбочках и пестрых 
туфлях порхают по залу, словно балерины.
Робладо, по обыкновению, не отходил от Каталины и танцевал с ней почти все 
танцы, но она не смотрела на его золотые эполеты – ее взор блуждал по залу, 
словно искал кого-то. Было очевидно, что она невнимательна; она почти не 
слушала Робладо и явно тяготилась его обществом.
Вискарра тоже кого-то искал взглядом и не находил; он прогуливался взад и 
вперед, тщетно заглядывая в лица, во все углы.
Если он искал прекрасную блондинку, ему не повезло: ее не было здесь. После 
фейерверка Росита с матерью уехали домой. Они жили далеко, в долине, и 
отправились туда в сопровождении Карлоса и молодого скотовода дон Хуана. Однако 
оба еще хотели вернуться на танцы. Дорога задержала их, и они появились в зале 
с большим опозданием. Потому-то взор Каталины и блуждал по сторонам. Однако ее 
не ждало разочарование, как Вискарру.
Фанданго еще не окончилось, когда в зал вошли два молодых человека и смешались 
с толпой. То были дон Хуан и Карлос. Охотника нетрудно было узнать по 
белоснежному султану из перьев цапли, который развевался на его черном сомбреро.

Взор Каталины уже не блуждал беспокойно по лицам. Теперь он снова и снова 
устремлялся в одну сторону, но не прямо и подолгу, а украдкой – ведь за ней 
наблюдали разгневанный отец и ревнивый поклонник.
Карлос притворялся равнодушным, хотя сердце его пылало. Чего бы не дал он, 
чтобы танцевать с Каталиной! Но он слишком хорошо понимал положение дел. Он 
знал, что стоит ему пригласить Каталину, и разразится скандал. И он не 
отваживался на это.
Время от времени ему вдруг начинало казаться, что Каталина больше не обращает 
на него внимания, что она с интересом прислушивается с словам Робладо, щеголя 
Эчевариа и других. Да, Каталина прекрасно играла свою роль. Игра эта 
предназначалась для других, не для Карлоса, но он не знал этого и почувствовал 
себя уязвленным.
Беспокойство охватило его, но он пошел танцевать. Партнершей он избрал 
прехорошенькую крестьяночку, Инес Гонсалес, и она была счастлива танцевать с 
ним. Каталина видела это и, в свою очередь, ощутила укол ревности.
Некоторое время продолжалась эта игра. Наконец Карлосу наскучила его партнерша, 
и он уселся в одиночестве на скамью. Его глаза следили за каждым движением 
Каталины. И в ее ответном взгляде он читал любовь, любовь, в которой они 
признались друг другу, – да, они уже связали себя клятвой. Что же им было 
сомневаться друг в друге?
Они снова верили друг другу, танцы взволновали их, дон Амбросио изрядно выпил и 
уже не так рьяно опекал дочь, и теперь уверенность была не только у них в