шись к земле всем своим тощим телом, бесшумно пополз вперед. Прошло чуть 
более получаса. Ансиано, так же, как и прежде, осторожно вполз в их укрытие и 
сообщил:

— Как я и предполагал, это абипоны. Их человек пятьдесят и при них еще табун, в 
котором примерно столько же лошадей.

— Но откуда у них лошади?

— Они их, конечно, украли.

— Как они вооружены?

— Копьями, луками со стрелами и духовыми ружьями.

— У них вполне могут быть и стрелы, отравленные ядом кураре. Что будем делать? 
Мы сможем пройти мимо них незаметно?

— Вряд ли это получится. В лес мы не сможем войти по причине его непроходимости,
 а других укрытий здесь нет.

— А если проползти под деревьями?

— Об этом и думать нечего. Я ведь нисколько не преувеличивал, когда сказал, что 
лес непроходим. Лианы, переплетаясь между собой, образуют такую плотную массу, 
через которую невозможно ни пробраться, ни проползти, потому что ими забито все 
в этом лесу, вплоть до самой земли. Ну представь себе: смог бы ты проползти 
сквозь плотный клубок ниток? Вот и здесь то же самое.

— Значит, мы не сможем двигаться дальше?

— Нет, нам надо немедленно уходить отсюда, найти какую-нибудь другую прогалину, 
эта находится от них в опасной близости.

Они вышли из лесного коридора над ручьем под прикрытием леса в том месте, 
откуда индейцы не могли их заметить.

И они опять ехали по пампе. Вечерело. Раскаленный шар солнца клонился к западу. 
И вдруг слева от себя они заметили одинокого всадника, приближавшегося к ним 
галопом. И почти одновременно им бросилась в глаза темная линия, широкий след, 
тянущийся на северо-запад, по которому, очевидно, и ехал этот всадник. Инки 
остались стоять на месте. Но юноша слегка растерялся.

— Что нам делать? — спросил он. — Может быть, пока не поздно, надо спрятаться 
от него?

— Это невозможно, — ответил Ансиано. — Он несется как ветер и догонит нас, даже 
если мы побежим. К тому же вряд ли нам стоит так уж сильно опасаться какого-то 
одинокого путника. Что он может сделать нам? А вот узнать, что он за птица, нам 
будет совсем нелишне.

— Я его тоже не боюсь, но вдруг он из абипонов?

— Нет. Когда он стал нас догонять, мы были давно вне поля их зрения. Впрочем, 
скоро мы увидим, кто это. Я почти уверен, что он окажется белым.

Через несколько минут стало ясно, что старик был прав. Всадник, конечно же, 
тоже их заметил, подъехал, поздоровался и спросил по-испански:

— Могу я узнать, сеньоры, откуда и куда вы направляетесь?

— Мы едем из Параны, направляемся в Тукуман, думаем попасть туда через 
Гран-Чако.

— Кто вы?

— Мы — индейцы, наше племя вряд ли известно вам, оно очень немногочисленно. С 
белыми у нас мирные отношения.

— Это меня радует. Я — доктор Пармесан-Руис 
дель-Иберио-де-Сагрунна-и-Кастельгвардьанте. Послушайте, а вы случайно не 
входите в число членов экспедиции Отца-Ягуара?

— Отца-Ягуара? Вы хотите сказать, что этот знаменитый Человек находится где-то 
недалеко отсюда?

— Да, я уверен в этом, потому что мне известны его планы. Но я никак не могу 
найти его. Хотя думаю, что вот эти следы, — и он указал кивком головы на 
цепочку следов от конских копыт на траве, — оставила его экспедиция. Я и мои 
двое спутников уже шли по ним, но потом мы вынуждены были отвлечься от этого 
ради раскопок останков доисторического животного. Увы, за это время трава 
просохла, но мне неожиданно повезло — я наткнулся на стоянку экспедиции, и 
дальше уже пошел по тем следам, что идут от нее.

— А не могли бы взять и нас с собой? — спросил старик.

— Охотно, но учтите, я спешу.

— Наши ноги неутомимы, не сомневайтесь!

Всадник и два его пеших спутника двигались по пампе с почти одинаковой 
скоростью. Но, несмотря на большой запас энергии у каждого, все же наступил 
такой момент, когда и они устали и остановились… Дон Пармесан спросил своих 
новых попутчиков:

— Вам известно мое имя и обстоятельства моего появления здесь. Могу ли я узнать,
 как вас зовут?

— Мое имя — Ансиано, — ответил старик, — а моего внука зовут Аукаропора, если 
для вас это чересчур длинно, можете называть его просто Аука.

— Эту операцию с тремя последними слогами длинного имени можно условно назвать 
ампутацией, а ампутация — процесс, весьма неплохо знакомый мне. К вашему 
сведению, я по профессии хирург. Что вы можете сказать по поводу последствий 
операции коленного сустава? Как вы думаете, сможет пациент сразу же после него 
сделать хотя бы несколько шагов?

— С большим трудом, сеньор.

— С трудом? О, уверяю вас, вы ошибаетесь, сеньор Ансиано, напротив, он сделает 
их с большой легкостью. При усл