ось находить взаимопонимание с учеными?

— Я не могу ни утверждать, ни отрицать этого, поскольку мне неизвестно их 
мнение на сей счет.

— Да, но, чтобы найти и верно классифицировать Доледниковые растения и животных,
 надо обладать определенными познаниями в палеонтологии. Неужели ученые не 
заметили, что вы этими познаниями обладаете? Кстати, для всех присутствующих я 
хотел бы разъяснить, что ископаемые останки древней флоры и фауны в наше время 
часто пребывают в сильно измененном виде по сравнению с их первоначальным 
состоянием.

— Важное уточнение, — подтвердил с улыбкой Хаммер. — Господин Моргенштерн имеет 
в виду процессы обугливания, выщелачивания и образования специфических налетов 
на костях древних животных при формировании нефтеносных пластов земли.

Доктор Моргенштерн от удивления аж отступил на шаг назад, словно хотел получше 
разглядеть гиганта Хаммера, и, пораженный, сказал:

— Сеньор, вы выражаетесь, как профессор палеонтологии! А это моя самая любимая 
наука. Я давно мечтаю написать книгу о животных силурийского периода».

— О, я вполне разделяю ваше особое пристрастие к этому периоду, — сказал Хаммер.
 — Силур дает богатейший материал для научных изысканий. Ведь тогда на земле 
существовали уже десятки тысяч различных видов животных.

— Десятки ты… — у доктора от изумления перехватило дыхание — тысяч видов? Вам 
это точно известно? Что же за виды вы имеете в виду?

— Иглокожих, червей, членистоногих, моллюсков и некоторых других, но уже более 
высоко развитых, например, акул. Обитатели суши появились здесь только в девоне,
 насекомые и рептилии встречались уже в карбоне и мезозое, то есть в триасе, 
юре и меле.

— А какие млекопитающие, по вашему мнению, тогда уже обитали на суше? — с 
нетерпением спросил ученый.

— В отложениях позднего триаса можно обнаружить следы хищников, первоптиц — в 
поздней юре. В третичном периоде они играли ведущую роль в животном мире, такую 
же, как в свое время появившиеся еще до них рептилии.

— А человек? Его следы вы здесь встречали?

— Он появился в этих краях в позднетретичный период.

Это утверждение привело ученого в полный восторг. Он даже слегка подпрыгнул на 
месте от избытка чувств и торжественно возвестил, обращаясь ко всем 
присутствующим:

— Этого можно было ожидать! Именно здесь, в Аргентине! Такое предположение 
высказывал в свое время еще профессор Гибель в своем знаменитом труде о фауне 
доисторического периода. — Затем доктор опять переключил свое внимание 
исключительно на Отца-Ягуара. — Сеньор Хаммер, ради Бога, присядьте рядом со 
мной. Располагайтесь поудобнее… Я должен задать вам несколько принципиально 
важных вопросов, связанных с зоопалеонтологией. Скажите, пожалуйста, как вы 
думаете: почему хвосты у всех доюрских рыб раздвоенные, как у нынешних акул и 
скатов? Почему аммониты, достигшие наивысшего развития в поздней юре и нижнем 
мелу, в альпийском триасе встречаются лишь эпизодически? Причисляете ли вы 
наутилуса и лингулу к завершившим свое развитие видам и что вообще вы хотите 
доказать, ссылаясь на примеры дифференциации животного мира, если вам хорошо 
известно, что…

— Стоп, стоп, стоп! Бог меня простит, я думаю, если я прерву ваш ученый 
диспут! — воскликнул сеньор Салидо, с комическим выражением лица зажав свои уши 
ладонями. — С вашего позволения, я напоминаю вам, сеньоры, что вы сейчас 
находитесь отнюдь не в меловом периоде развития Земли, а в начале двадцатого 
века от Рождества Христова, и конкретно — в моем доме. К сожалению, многое из 
того, о чем вы с таким увлечением и, я бы даже сказал, с упоением беседуете, 
нам, всем остальным, совершенно неведомо и непонятно. Не лучше ли вам отложить 
разговор на эту животрепещущую для вас тему на другое время? Я понимаю, 
насколько она в