|
только одно: «Идите
за мной!» Потом он стал беспокойно вертеть головой то направо, то налево,
подкрепив на этот раз свои действия двумя испанскими словами: «Пресаусьон!
Крокодилос!» («Внимание! Крокодилы! [75 - Крокодилы — речь в данном случае идет
о распространенных почти по всей Южной Америке широколобых кайманах (Caiman
latirostris) или весьма сходных с ними кайманах-жакаре (Caiman jacare)]»)
— Что? Здесь водятся крокодилы? — сказал Фриц. — Хотелось бы поглядеть на
одного из них. Меня он не испугает.
Но едва он произнес эти слова, как тут же отскочил с криком ужаса с того места,
на котором только что стоял: из тростника высунулась страшная голова.
Называется, накликал беду: эту был крокодил. Маленькими злобными, налитыми
кровью глазками он посмотрел на нахала и разинул свою пасть во всю ее ширину…
Раздался звук, похожий на то, как если бы резко и с большой силой при них
начали ломать пару толстых досок.
— Он… был… пра… прав… — с трудом отдышавшись, выговорил Фриц, когда оказался на
безопасном расстоянии от пасти крокодила.
— Не бойся его, — сказал доктор. Ему самому, когда он был занят своим любимым
делом, любая опасность была нипочем. — Эти животные далеко не так агрессивны,
как мы себе обычно представляем, на самом деле они, можно сказать, вялые,
инертные существа. К сожалению, они не очень хорошо пахнут, но этот запах —
единственная настоящая неприятность, которую они могут причинить человеку.
— Мне кажется, запах вкупе с зубами, — по-своему уточнил слова хозяина Фриц. —
Но если выбирать из двух зол, я бы предпочел вдыхать даже этот, бр-р-р, мерзкий
запах, чем оказаться между этими зубками!
Они шли теперь по заросшему камышом, небольшому выступу суши, своего рода
маленькому полуострову, вдававшемуся довольно далеко в озеро. Судя по тому, что
на нем росли также деревья и кусты, почва здесь была далеко не болотистая.
— Эврика! — воскликнул доктор Моргенштерн. — Под деревьями в некоторых местах
земля была вскопана, возле этих мест валялось множество костей разного вида и
размера. Что же касается их целостности, то и в этом отношении они выглядели
тоже по-разному: попадались совершенно целые и крепкие, но и сломанных и
тронутых гнилью было немало. — Фриц, иди скорее сюда! Ты посмотри только на эти
кости! Вот это удача! Я и подумать не мог, что мне попадутся останки живого
существа, жившего в тот период, когда ты не мог существовать!
— Вы знаете, герр доктор, должен признаться откровенно, я нисколько не в обиде
на господа Бога за это. Наоборот, нахожу весьма разумным то, что я еще ни разу
с ними не встречался. А то вместо гигантской хелонии раскапывали вы бы сейчас
мой изящный скелет.
— Ах, ну до чего же ты любишь чепуху молоть! — воскликнул доктор, бережно
укладывая кости одну к другой. — Нам в руки попали подлинные свидетельства
предшествующего периода развития жизни на Земле! Вот, пожалуйста, ты только
взгляни на эту черепную кость! Я думаю, это не что иное, как ос окципитус [76 -
Затылочная кость (лат.).] мегатерия. Надо все эти кости упаковать. Мы возьмем
их с собой. Вечером я займусь их классификацией. — Закончив разговор с Фрицем,
он повернулся в другую сторону и спросил, обращаясь к индейцу: — Дорогой друг,
когда вы бывали здесь раньше, то находили кости только на этом месте или в
других местах?..
Тут он обнаружил, что говорит в пустоту: индейца рядом с ними не было. Доктор и
Фриц внимательно огляделись по сторонам, но ничего не заметили, зато услышали
голос своего проводника — он явно звал их к себе.
— Зовет! — сказал Фриц. — Пойдемте?
— Погоди немного! Я еще не все тут осмотрел, — ответил доктор.
— Ладно, схожу к нему один, надо все-таки выяснить, чего это он там раскричался.
И он ушел. Доктор с головой погрузился в сортировку костей и не заметил, что
его слуга вернулся очень быстро. Ученый поднял голову от костей только тогда,
когда услышал его взволнованный голос:
— Посмотрите, что я принес!
Фриц держал в руках огромную и отлично сохранившуюся берцовую кость. Доктор
Моргенштерн в первый момент при взгляде на эту кость просто онемел, а потом с
непередаваемым пафо
|
|