т как, сказок. Это и впрямь походит на сказку — увидеть огромного лося, 
а потом выслушать, как ты его подстрелил. Слыханное ли дело — чтобы желторотый 
новичок управился с этаким зверем! И я, старый дурак, все-таки поверил, потому 
что потом тебе везло несколько раз подряд, и ты попадал в цель. Но уж теперь-то 
я не буду таким легковерным, нет!

— Это я убил лося! Кто тот мерзавец, который оболгал меня?

— Мерзавец? Да еще и оболгал? Ты суров, Сэм, но сказано верно. Этот мерзавец — 
ты сам, и никто другой.

— Я? Да вы понимаете, что вы несете?

— Представь себе, понимаю! Или ты будешь отрицать, что сам рассказывал эту 
историю?

— Я рассказывал? Кому, где?

— Да кому же, как не тем парням, которые ускакали десять минут назад. Ты 
спрашиваешь, где? В лагере драгун, за каньоном Мистэйк.

— Так вот в чем дело! Какая жалость, что они уехали! Я вбил бы им обратно в 
глотки эту гнусную ложь и заставил ответить за нее. Кто из них наговорил вам 
все это?

— Рен, храбрый Рен, который так беспокоился, чтобы его не заподозрили в 
трусости.

— А когда?

— Нынче ночью, пока мы караулили лагерь и коротали время, рассказывая всякие 
истории.

— Вы хотите сказать — небылицы!

— Ха! Думаешь, тебе удастся вывернуться, раз часть свидетелей уехала? Но ведь 
остались другие, и они здесь!

— О ком это вы?

— О мистере Шеттерхэнде и о Джоше Холи, которые слушали тебя вместе со всеми. 
Правда это или нет, Джош?

Обращаться за поддержкой ко мне Олд Уоббл не рискнул, зная, что я не захочу 
добивать и без того несчастного Паркера и отделаюсь какой-нибудь шуткой, А 
честный Джош вздохнул и серьезно ответил:

— Верно, сэр, он рассказывал нам это. Что было, то было.

— Заткнись, баранья голова! — в отчаянье взревел Паркер. — Тебе-то откуда знать,
 подстрелил я того лося или нет?

— Но ты же сам говорил… — защищался Джош.

— Чепуха! Мало ли что я говорил? Разве все, что я кому-то говорю, обязательно 
должно быть правдой?

— Я думаю, что да, — ответил Джош.

— Нечего тут думать. Ты что, мальчик наивный, никогда не слышал, что иной раз 
люди болтают всякое, чего и не было на самом деле?

— Но зачем им это, не пойму.

— Иногда просто не знают, как оно все было на самом деле, а иногда потому, что 
хотят пошутить. Вот и я — решил подшутить над вами, только и всего.

— Хватит! — заявил Олд Уоббл. — Ни один охотник не станет рассказывать, будто 
он промазал по зверю, если на самом деле уложил его наповал. Да еще и 
приплетать сюда какого-то краснокожего. Нет, Сэм, тебе уже поздно отрекаться от 
своих слов. И что я знаю, то знаю. Ну а теперь займемся более важными вещами. 
Итак, мистер Шеттерхэнд, мы поворачиваем?

— Не здесь, — сказал я. — Надо проехать еще немного, до ручья.

— Это зачем же?

— Вода скроет отпечатки копыт, и, если индейцы все-таки появятся здесь до 
вечера, они окончательно потеряют след.

— Хм! Толково, не спорю. Команчи увидят лишь следы наших восьмерых приятелей. 
Да, это хорошая мысль, сэр, настолько хорошая, что хоть в книжке ее печатай.

Минут через десять мы добрались до ручья и, въехав в него, пустили лошадей по 
воде. Тут старик снова обратился ко мне:

— Сдается мне, мистер Шеттерхэнд, что я разгадал одну из ваших хитростей.

— Какую же? — осведомился я.

— Да с этими типами, которых вы отправили восвояси. Вы ведь неспроста сделали 
это там, а не здесь, не правда ли?

— Почему вы так думаете, мистер Каттер?

— Когда команчи поскачут по нашим следам, они заметят, что мы остановились, 
слезут и начнут осматривать землю, чтобы выяснить причину задержки. Верно?

— Верно.

— Ну вот. Если бы наш отрад разделился у ручья, то после внимательного изучения 
следов индейцы увидели бы, что путь на запад продолжают только восемь из 
тринадцати. Теперь же это менее вероятно, поскольку мы тоже двигались по следам 
тех парней вплоть до самой воды.

— Да, вы правы, мистер Каттер. Име