твенной шкурой. Ты 
боишься?

— Нет, но я хочу знать свои карты, прежде чем начинать игру. Думаю, вам следует 
рассказать без утайки, что именно нам предстоит и ради чего.

— Хорошо. Вы слышали когда-нибудь имя Олд Шурхэнда — Верной Руки? — Тут все 
оживились, а Паркер быстро спросил:

— Шурхэнд? Он попал в беду/

— Да. Так вы его знаете?

— Нет, лично никто из нас с этим человеком не знаком, но слышали о нем все. Это 
же лучший стрелок Дикого Запада.

— Ну, не преувеличивай. Стрелок он не из последних не спорю, и прозвище свое 
получил не зря, но вождь апачей Виннету или, например, Олд Шеттерхэнд — Разящая 
Рука стреляет ничуть не хуже. Но в любом случае Верная Рука заслуживает 
всяческого уважения, и мы с ним крепко подружились. Несколько дней назад мы 
расстались — мне надо было ехать в Форт-Стентон, а он собирался проведать 
апачей-мескалерос, чтобы узнать у них, где сейчас может быть Виннету. А вскоре 
прошел слух, что команчи выкопали топор войны. Шурхэнд об этом не знал, а путь 
его лежал через страну команчей. Я повернул назад и помчался за ним. Все 
складывалось очень удачно: я успел догнать и предупредить его, но на этом наше 
везенье кончилось. Мы не пробыли вместе и четверти часа, как столкнулись с 
целой оравой этих дьяволов-команчей.

— Гром и молния! И много их было?

— Больше сотни.

— А вас только двое?

— Да.

— И все же вам удалось ускользнуть! — восхитился Сэм.

— Только мне, но не ему, — ответил Олд Уоббл, и морщины на его лице 
обозначились еще резче.

— Вы бросили Шурхэнда одного?

— Да.

— Что за черт! Как вы могли так поступить?!

Старик выпрямился и внушительно произнес:

— Ты, кажется, хочешь упрекнуть меня в недостойном поведении — меня, Фреда 
Каттера по прозванию Олд Уоббл? Так вот, во-первых, читать мне мораль — не твоя 
забота. Запомни это, Сэмми, мой мальчик. А во-вторых, одна унция смекалки часто 
бывает куда полезнее, чем двадцать фунтов пороха. Да, я удрал. Почему бы и нет? 
Принимать бой с сотней врагов было бессмысленно, это понимал и Шурхэнд, и он 
сдался, не пытаясь оказать сопротивление. По-твоему, было бы лучше, если бы 
индейцы перестреляли нас, как кроликов? Или если бы мы оба попали в плен? Исход 
один — казнь у столба пыток, и лишь через много дней стало бы известно, что 
команчи отправили в Страну Вечной Охоты еще парочку бледнолицых. Нет уж, 
спасибо! Олд Уоббл не играет в такие игры. Я предпочел удрать. Их пули так и 
свистели вокруг меня, но ни одна не задела, и даже куртка моя осталась цела. В 
результате я жив, свободен и могу вызволить Шурхэнда из лап краснокожих. Разве 
это не лучше, чем быть убитым или попасться вместе с ним?

— Так-то оно так, мистер Каттер, но теперь люди будут говорить, что Олд Уоббл 
убежал, испугавшись команчей. Вряд ли такие разговоры придутся вам по душе, сэр.


— Заподозрить меня в трусости способен разве что законченный дурак. Но бывалый 
и опытный вестмен не попрекнет меня ни единым словом. Что легче: сдаться или 
пробиться сквозь сотню индейцев? Отвечай!

— Конечно, проще сдаться.

— То-то же. Но мы теряем время на болтовню, а надо скорее спасать